- Иди шаг в шаг со мной, - велел Назарий. - Скажу - стоять! Стой! Ясно?
- Ясно, - пытаясь удержать дрожь, ответила девушка. И услышала за спиной чей-то встревоженный голос: “Не рано ли он её туда?” Ноги чуть не подломились от этого сочувственного и явно риторического вопроса.
Но дверь уже заскрипела - всеми хрипами и скрежетом прямо по сердцу! Трясясь от страха, Таня чуть не шаг в шаг за Назарием переступила порог и чуть не ткнулась носом в его кожаный плащ. И резко обернулась, когда дверь злорадно грохнула, закрывшись. С громадным трудом опустила руку, которой хотела вцепиться в плащ Назария, чтобы… он сбежал, оставив её одну в этом жутком месте!!
- Ну вот, - мирно сказал это жуткий человек, - теперь можно поговорить по душам.
И сбросил плащ прямо на пол. Таня осторожно выглянула из-за своего чудного учителя. Абсолютно пустое помещение, по размерам соответствующее тому, что осталось за спиной. Пустое в том смысле, что здесь не было вообще ничего, не считая какого-то большого прямоугольника на левой стене.
- А что здесь такое? - помня, что здесь бывали и другие ученики Назария, и уговаривая себя не трусить, спросила Таня.
- Лаборатория, - беспечно отозвался тот. - Ну и полигон тоже - иногда. Но нам с тобой сейчас нужно другое. Пойдём-ка к зеркалу.
“Тот прямоугольник - зеркало?” - удивилась Таня, послушно бредя за спутником. Несмотря на спокойные интонации реплик Назария, её ноги всё ещё подрагивали и подгибались от ожидания чего-то страшного и опасного.
Такие зеркала Таня видела, наверное, только в громадных супермаркетах или в театрах. И то… Там всё-таки были зеркальные стены из отдельных стёкол. А здесь - единое стекло на всю стену! Отражённая в нём девушка и старик казались никчёмно маленькими. Впрочем… Сощуренные глаза Назария словно бросали вызов попыткам гигантского зеркала преуменьшить его. Таня перевела взгляд с себя на него.
- И… что дальше?
- Кто твои родители, Танька-нянька?
Вопрос был таким неожиданным, что она часто-часто заморгала, тут же вспоминая отчима и Глорию. Но Назарий тихо сказал:
- Это официальные родители. Родных не помнишь?
“Думай о розовом слоне! Думай о розовом слоне!”
Она резко развернулась к нему и бросила в лицо:
- Зачем вам это знать?!
Но он смотрел не на неё, а в зеркало. Перепугавшись, что он видит в зеркале отнюдь не то, что видит она, Таня быстро представила себе медвежат, которые висят на ней. Было какое-то…. убийственное желание, чтобы никто не узнал… Нельзя! Нельзя об этом! Милые медвежата-спасители! Розовый слон!
- Да перестань ты прятать! - с досадой сказал старик, не спуская глаз с зеркала. - Ты всего лишь накладываешь ещё один слой на тот, что уже спрятан и довольно сильно! Почему ты не хочешь, чтобы кто-то знал о твоих настоящих родителях?
Она непроизвольно подняла руку - прижать ладонь к болезненно разбушевавшемуся сердцу.
- Потому что! - сквозь зубы сказала она. - Не хочу - и всё! Если вас это не устраивает, лучше отпустите меня домой!
- Э, нет, девочка, - вздохнул Назарий и снова кивнул. - Встань-ка ближе к зеркалу. Сегодня у нас первый урок по вИдению личного пространства, Танька-нянька. А глаза у тебя ох как хороши! Только чуток слепы. Ну, мы эту слепоту сейчас и уберём.
Не успела Таня запротестовать, как Назарий переместился за её спину и положил ладони ей на виски, вполголоса приговаривая:
- Смотри себе в глаза! Смотри в глаза!
Дёрнулась раз и поняла, что лучше подчиниться и сделать то, что от неё требуется, чем стоять и сопротивляться. И вперилась в глаза собственного отражения, ощущая горячие ладони Назария на своих висках и видя их же в зеркале.
Глаза как глаза - ничего особенного. Но только с каждой секундой Таня чувствовала, что в зеркале… Нет, сначала вокруг себя. Ей показалось, что где-то открыли сразу несколько дверей: этот сквозняк трудно не почувствовать. И витали вокруг Тани какие-то маленькие воздушные струи, которые время от времени скользили мягким, почти невесомым прикосновением по коже её опущенных ладоней.
И чуть не наступила на ноги Назарию, когда и в самом деле увидела! Некие тени, совсем миниатюрные, едва различимые, носились вокруг неё, обвевая. Опустила глаза - никаких теней. Подняла на зеркало - в отражении вокруг её фигуры уже бушевал небольшой вихрь! Что это такое?!
- Дядя Назарий! - не замечая, что называет его просто по имени, вскрикнула Таня. - Что это за тени? Почему они вьются вокруг меня?
- Мне бы тоже это хотелось знать, - спокойно отозвался тот. - Но для этого мне надо знать, кто твои родители, которые так сильно огородили тебя от этих тварей.
- Тварей… - прошептала Таня, уже потрясённая. - Вы хотите сказать, что…
- Да, на тебе проклятье, посланное кем-то очень сильным. И только защита, сделанная твоими родителями (или одним из них), не даёт этому проклятью убить тебя.
- То есть это проклятье использует тех самых подпространственных тварей?
- Именно.
В зеркале твари обретали форму, из теней превращаясь в подобие пиявок с шершавыми клювами. Впадая в панику, девушка быстро выпалила:
- Они… сопровождают меня всегда?
Она-то имела в виду другое, потому ответ Назария заставил её сердце заледенеть:
- Со дня рождения.
“Я проклята со дня рождения?! - Она ощутила, как покрывается холодным потом, а потом мелькнула утешающая мысль: - А если Назарий всё врёт?! Если он… сам на меня вот это всё подвесил, чтобы оставить меня в академии?!”
- Нет, я этого не делал, - бесстрастно сказал Назарий - и объяснил на дёрнувшийся взгляд: - Нетрудно было догадаться о логике твоих размышлений.
“Логика… Размышления… А может… может, доучиться до того времени, как я научусь снимать такие проклятия, а потом… Но Назарий и сам такое может снять! - вскинулась было она и тут же понурилась, боясь всё-таки отвести взгляд от зеркала, как будто существа, злобно кружившие вокруг ней, без пригляда могли впиться в её тело. - Не снимет… Не снимет, потому что хочет знать, кто мои родители! Не скажу! Научусь сама и сама всё сделаю!”
- Чего вы хотите? - тускло спросила она, стараясь, чтобы он не распознал, что она готова сдаться.
- Чтобы ты стала моей ученицей, - заявил Назарий и оттащил её от зеркала.
- Я не верю вам, - дрожащим голосом сказала Таня,
