промышленную базу. Из Германии поступали и сельскохозяйственные поставки, такие как племенной скот, семена высокоурожайных культур. К сожалению, до сих пор не опубликованы сводные данные о товарных поставках в СССР. По данным историков из ФРГ, немецкие поставки покрывали советские лишь на 57–61 %. Не были полностью выполнены поставки комплектующих металлоизделий, машин, электротехнических приборов и т. п. Вообще доля германских поставок в СССР в общем объеме германского экспорта в 1940 г. составляла 4,5 %, а в первой половине 1941 г. — 6,6%932. Тем не менее в 1940 г. из общего советского импорта черных металлов на Германию приходилось 83,7 %, каменного угля — 100 %, машин и оборудования — 41,7 %, металлорежущих станков — 51,9 %, кузнечно-прессового оборудования — 14,7 %, энергетического и электротехнического оборудования — 29,8 %, дробильно-размольного и обогатительного оборудования — 58,8 %, оборудования связи — 54 %, тракторов и запчастей к ним — 79,9 %, химических продуктов — 59,5 %, судов и судового оборудования — 25,9 %, подшипников — 24,3 %, средств для железных дорог 100 %, автотранспорта — 51,3%933.
В натуральном выражении советский импорт из Германии вырос в 1940 г. по сравнению с 1939 г. в 28,9 раза. Германские поставки включали промышленные товары, промышленную технологию и установку оборудования, а также военные материалы. Согласно договоренности до 11 мая 1941 г. СССР должен был получить для своего ВМФ тяжелый крейсер 'Лютцов' с достройкой немецкими материалами, чертежи линкора 'Бисмарк' и эсминца типа 'Нарвик' с 150-мм орудиями, 365 тонн электродов, 31 тыс. тонн бронелистов для кораблей, 2 628 тонн различных труб для корабельных машин, более 1 тыс. штук электроаппаратуры и оборудования, 331-мм спаренные корабельные артустановки, 6 перископов и 2 88-мм антикорозийные пушки для подводных лодок, по одному комплекту чертежей трехорудийной башни для 406 -мм и 208-мм корабельных орудий, минно-торпедное оружие, гидроакустическую аппаратуру, гидрографические и оптические приборы. Для советских ВВС было закуплено 10 самолетов Хе-100, 5 Ме-109, 6 Ме-110, 2 Ю-88, 2 До-215, 3 Бю-131, 3 Бю-133, 5 ФВ-58В13, 2 ФВ-266 и 1 Ме-209, авиационные моторы, оборудование, бомбы, снаряжение, запчасти, радио-, телефонная и телеграфная аппаратура и детали к ней. В интересах сухопутных сил Красной Армии было закуплено 5 10-тонных и 2 20-тонных прицепа, 1 танк Т-III, химические материалы для ведения войны (искусственный каучук буна С и СС, Х и ХХ), 308 машин различных типов, два комплекта тяжелых 211-мм полевых гаубиц, батарея 105-мм зениток, различные виды стрелкового вооружения, боеприпасы, приборы управления огнем и многое другое934. Однако в продаже такого нового оружия, как магнитные мины, было отказано935.
В соглашении было оговорено, что '1. Переданные из Германии в СССР методы будут держаться в секрете; 2. Советская сторона товарами, которые будут производиться с помощью переданных приспособлений, установок и предметов, не будет конкурировать с германскими фирмами на мировом рынке'936. Это относилось и к вывозу специальных машин, поставлявшихся в рамках переданных технологий и производившихся тогда только в Германии. Советское руководство видело в торговом соглашении средство укрепить промышленную базу СССР за счет новых технологий и оборудования. Как отмечают германские историки, 'по всей видимости, Сталин со своей стороны намеревался извлечь максимальную выгоду из экономических отношений и заставить германскую военную экономику в значительном объеме работать на СССР. Это, без сомнения, отвечало его интересам в затяжной войне на истощение крупных капиталистических государств'937. Экономические связи с Германией позволяли также форсированно готовиться к войне и наращивать советское производство вооружений посредством 'целенаправленного освоения экспорта технологии из Германии'938. При том, что подобные товары практически не продавались Советскому Союзу Англией, Францией и США, германские поставки, более 1/5 которых было оплачено германским же кредитом 1939 г., играли важную роль в развитии советского ВПК. Вместе с тем советская сторона покупала в Германии только те товары, в которых действительно нуждалась, что было условием советских поставок в рейх. Советские закупочные комиссии достаточно хорошо изучили германское производство, что позволяло не только делать более выгодные заказы, но и получать общее представление о германском военно-экономическом потенциале.
На Германию приходилось в 1940 г. 52,2 % советского экспорта, в том числе 49,9 % всего советского экспорта фосфатов, 77,7 % — асбеста, 62,4 % хромовой руды, 40,7 % — марганцевой руды, 75,2 % — нефти, 79,6 % хлопка-сырца и 77,2 % — зерна939. Хотя германская торговля с СССР также возросла почти в 10 раз, доля советского импорта в 1940 г. составляла всего 7,6 %, а в первой половине 1941 г. — 6,3 % общего германского импорта940. Поэтому мнение К. Хильдебранда, что 'главным образом русские военные (? — М.М.) поставки в Третий рейх помогли преодолеть внешнюю зависимость Германии от сырья и продовольствия'941, не соответствует действительности. Гораздо большее значение для Германии имел транзит товаров через советскую территорию на Ближний и Дальний Восток. Так, в апреле — декабре 1940 г. через СССР прошло 59 % германского импорта и 49 % экспорта, а в первой половине 1941 г. соответственно 72 % и 64%942.
Основной проблемой в историографии считается вопрос о том, кому были более выгодны советско- германские экономические связи. В литературе приводятся разные данные на этот счет (см. таблицу 21), а выводы исследователей колеблются в диапазоне от утверждения, что СССР вложил в экономику Германии более 200 млн марок, до вывода о том, что СССР оказался должен более 100 млн. марок. Как бы то ни было, следует учитывать, что в отличие от сырьевых поставок в Германию, которые довольно быстро расходовались в том числе и на выполнение советских заказов, СССР получал технику, оборудование и технологии, то есть товары длительного пользования, которые использовались все годы войны 1941– 1945 гг. Поэтому трудно не согласиться с утверждением В.Я. Сиполса, что более выгодными экономические связи оказались 'тому, кто одержал победу в войне'943.
Таблица 21
Размеры взаимных поставок (в млн марок)944
Еще одной популярной в историографии темой стали утверждения, что весной 1941 г., вопреки свертыванию германских поставок, СССР аккуратно выполнял свои торговые обязательства. Однако Г. Швендеманн, изучивший германскую экономическую статистику, показал, что в это время обе стороны исправно выполняли программу поставок, поскольку 'Гитлер и руководство вермахта решились поддерживать видимость нормы в торговых отношениях перед началом военных операций, чтобы замаскировать подготовку к войне и обеспечить как можно дольше поставки советского сырья'945. Более того, в марте — июне 1941 г. обе стороны активизировали свои поставки, и на 2 квартал 1941 г. пришлось 63,1 % советских и 68,5 % германских поставок первого полугодия946. По этому вопросу в историографии сложилось устойчивое мнение, что с германской стороны речь шла о дезинформации СССР в преддверии нападения, а с советской — о экономическом 'умиротворении' Германии947. Однако известные ныне данные показывают, что в действительности речь шла о взаимной дезинформации сторон.
Тем временем Англия продолжала попытки создавать трения в советско-германских отношениях, используя для этого пропаганду и новое обсуждение вопроса о торговле с СССР. Но Москву больше интересовал вопрос о признании Англией присоединения прибалтийских стран к СССР и связанные с этим экономические проблемы. 24 февраля 1941 г. Криппс зондировал мнение советского правительства о желательности и возможности встречи Сталина с новым министром иностранных дел Англии А. Иденом в Москве. Но эта идея не нашла поддержки ни в Лондоне, ни в Москве, где Криппсу было заявлено, что 'сейчас еще не настало время для решения больших вопросов путем встречи с руководителями СССР, тем более что такая встреча политически не подготовлена'948. Правда, во второй половине марта Москва как бы демонстрировала 'желание подготовить почву для сближения' с Лондоном949, что в условиях нарастания кризиса на Балканах усилило заинтересованность Англии в привлечении СССР к поддержке Греции и Югославии. Именно эту цель преследовало известное 'предупреждение' Черчилля Сталину, основанное на недостоверной информации950. В итоге СССР ограничился заключением договора о дружбе и нейтралитете с Белградом, который был воспринят в Берлине с явным неудовольствием. 11 апреля 1941 г. в разгар боев на Балканах Криппс предложил СССР оказать прямую военную поддержку противникам Германии, а 18 апреля вновь предложил советской стороне начать сближение с Англией, угрожая в противном случае вероятностью достижения англо-германского соглашения, что развязало бы руки Германии на Востоке. В ответ советская сторона заявила, что именно Англия виновата в нынешнем состоянии англо-советских отношений951.
Тем временем в результате дипломатической борьбы на Балканах в марте начале апреля 1941 г. атмосфера советско-германских отношений резко ухудшилась. Подготовка к войне с Югославией и Грецией
