На Жукова Брусилов не походил, но действовал в духе маршала. Не отставали и другие фронты империи. Их штабы сделали выводы из неудачных действий в ходе весеннего наступления, поэтому в этот раз воевали с умом. Сосредоточили на участках прорыва артиллерию – кое-где по сотне стволов на километр, накрыли позиции противника плотным огнем и бросили пехоту в наступление следом за огневым валом. Та буквально свалилась на ошеломленного врага и мигом очистила от него траншеи. Занимались этим специально обученные подразделения в стальных кирасах, вооруженные ручными гранатами, револьверами и укороченными ружьями – тактику Брусилова Северный и Южный фронты успешно переняли. Помогло и то, что немцы не успели создать на новых рубежах глубоко эшелонированную долговременную оборону. Если в марте ее крепили многочисленные бетонные доты, то в этот раз их не успели построить, а деревоземляные огневые точки артиллерия разрушала легко. Да и армия противника стала другой. Лучшие части немцев выбили в ходе весеннего наступления, их сменили второстепенные и плохо обученные. Германская оборона рухнула на всем своем протяжении. Русская армия стремительно продвигалась вперед, к июлю ее кавалерия вышла к Висле и захватила предместье Варшавы Прагу. Мосты через реку немцы взорвать не успели, подошедшая русская пехота переправилась по ним и стала методично вытеснять из столицы Польши остатки гарнизона. Сопротивлялись немцы вяло. Во-первых, в городе их оказалось немного. Стремительное наступление русских не позволило германским дивизиям отойти к Варшаве – их громили и окружали на подходах. Во-вторых, Варшаву оборонял ландвер – второочередные части, укомплектованные солдатами и офицерами старших возрастов. Умирать за рейх они желанием не горели. После того, как просочившиеся по мостам на левый берег Вислы русские дивизии обошли Варшаву и взяли ее в кольцо, гарнизон капитулировал. В плен сдались две дивизии и несколько батальонов – свыше 30 тысяч человек. А всего в ходе летнего наступления русских немцы потеряли раненными, пленными и убитыми около миллиона солдат и офицеров. Русская армия несравнимо меньше – около 400 тысяч, причем, безвозвратные потери составили треть от этого числа. Никогда еще в истории русского государства ее армия не воевала так эффективно. Теперь даже самым упертым стало ясно: конец Германской империи не за горами.
По случаю вступлений русских войск на польские земли государыня издала манифест. В нем высочайше объявлялось, что Россия не ставит своей целью захват Польши и присоединение ее к империи целиком или частично. После окончательного и полного разгрома Германии русские войска уйдут с польских земель, предоставив это государство собственной судьбе. Русским солдатам и офицерам, сообщал манифест, под страхом сурового наказания запрещено чинить притеснения и обиды польскому населению. Ежели таковое случится, пострадавшим следует обратиться с жалобой к военному коменданту поселения, и тот примет меры. За продовольствие и иные материалы, которые понадобятся русской армии на территории Польши, она будет платить по честным и справедливым ценам в той валюте, какую пожелает продавец, а при ее отсутствии – золотом и серебром. Для таких нужд полковым кассам выделены соответствующие средства. Государыня призывала население Польши с пониманием отнестись к сложившейся ситуации и активно сотрудничать с временным военным руководством России на своих землях. В случае успешного взаимодействия военные коменданты будут передавать властные полномочия представителям местного населения. А вот те, кто станет препятствовать русской армии в ее справедливом желании разгромить агрессора, наносить ей вред или оказывать сопротивление с оружием в руках, будут предаваться суду и понесут наказание в соответствие с законами военного времени.
Манифесты на польском языке отпечатали заранее, и при вступлении русских войск в города и села клеили на видных местах. Позаботились, уважаю. Обо всем этом я узнавал из прессы. Фронтовые репортеры сопровождали русские войска, а поскольку высокий темп наступления позволял сохранить исправными телеграфные линии, их репортажи приходили в Москву оперативно и немедленно появлялись на страницах газет. Те расхватывали как горячие пирожки. Из-за этого ряд изданий делал по два-три выпуска в день. Отличился в этом смысле «Голос Москвы». На фронт он отправил целую бригаду репортеров, в том числе известного в моем времени Гиляровского. Владимир Алексеевич, несмотря на возраст (ему шел 61-й год), решил тряхнуть стариной и отбыл на фронт, где находился в первых цепях русской армии. Он так привык и по другому не умел. В захваченные города журналист врывался с передовыми частями и первым делом искал телеграф. Командир седьмой дивизии, в порядках которой передвигался Гиляровский и сопровождавший его фотограф, сообразил, какая удача ему выпала, и создал знаменитости все условия для работы. Выделил персональную бричку с кучером, а также умелого телеграфиста из вольноопределяющихся. Во взятом дивизией городе этот экипаж мчался к телеграфу, где вольноопределяющийся садился за аппарат, а Гиляровский диктовал ему очередной репортаж. Кириллицы в трофейной технике, ясное дело,
