– Ваше императорское величество! – взмолился Гинденбург. – Покушение на русскую императрицу организовали британцы. Мы к этому не причастны.
– А русские утверждают обратное. Они притащили на суд этого Азефа, который много лет жил в Берлине, что невозможно отрицать. Поэтому им верят, а нам – нет. Мое терпение кончилось, генерал-фельдмаршал! Вы отправляетесь в отставку вместе с Людендорфом – без почета и пенсии. Будете сидеть в своих имениях безвылазно. Командовать фронтом и Генеральным штабом буду лично я. Ясно?
– Ваше императорское величество…
– Вон!
Гинденбург повернулся и вышел из кабинета императора. В приемной к нему метнулся Людендорф. К императору они прибыли вместе, но тот пожелал принять только Гиндербурга.
– Что там, экселенц? – спросил Людендорф. – На вас лица нет.
– Нас отправили в отставку, – выдохнул Гинденбург. – Без почета и пенсии. Приказали сидеть в своих имениях и не покидать их.
– Ого! – покачал головой Людендорф. – А кто будет командовать фронтом и Генеральным штабом?
– Император.
– Боже! – воскликнул Людендорф. – Спаси Германию!
– Бог забыл ее, – вздохнул Гиндербург. – Вот что, Эрих! Пока мы здесь и к нам не прислали адъютантов императора с приказом покинуть Берлин, предлагаю пообедать. Я знаю местечко, где неплохо кормят, и, вдобавок, никто не помешает двум отставникам откровенно поговорить. Согласен?
– Яволь, господин генерал-фельмаршал! – кивнул Людендорф.
– Тогда идем!
Генералы вышли из приемной императора и двинулись коридором. «А старик что-то задумал, – размышлял дорогой Людердорф. – Я даже догадываюсь, что. Император сошел с ума, нужно спасать Германию…»
* * *– Извините, ваше превосходительство! – сказал адъютант, переступив порог кабинета командующего фронтом. – К вам генерал. Польский, – уточнил торопливо.
– Откуда он взялся? – удивился Брусилов и посмотрел на чиновника, сидевшего, напротив. Знаки различия на бархатных петлицах вицмундира гостя говорили, что тот носит чин действительного статского советника и служит по министерству иностранных дел. В ответ чиновник пожал плечами.
– Не могу знать, – сказал адъютант. – Пришел, представился и потребовал принять его немедленно.
– Даже так? – усмехнулся Брусилов. – Ты сказал, что я занят?
– Так точно, ваше высокопревосходительство! Но он настаивает.
– Не приказать ли нам спустить наглеца с лестницы? – усмехнулся Брусилов. – Как думаете, Изяслав Олегович? – он посмотрел на гостя.
– Не стоит Алексей Алексеевич, – отозвался чиновник. – Советую принять. Интересно будет послушать, – он улыбнулся. – Мне, знаете ли, любопытно.
– Зови! – согласился Брусилов.
Адъютант выскользнул за дверь. Спустя мгновение в кабинет вошел худощавый мужчина лет тридцати в не новом, но аккуратно отглаженном мундире и фуражке-конфедератке с четырехугольным верхом. На плечах его виднелись погоны с серебряным галуном по узкому краю и одной серебряной звездой посередине. Лицо гостя украшали лихо закрученные к верху усы. Сделав пару шагов от порога, он щелкнул каблуками начищенных сапог и приложил два пальца к козырьку.
– Честь панству! Генерал бригады польской армии Рыдз-Смиглы.
– Здравствуйте, генерал! – отозвался Алексей Алексеевич. – Я командующий Белорусским фронтом, генерал-адъютант Брусилов, а это – действительный статский советник Горчаков. Присаживайтесь!
Гость прошел к столу, взял стул и устроился напротив командующего. Фуражку он при этом снял и примостил на столе.
– Слушаю вас! – сказал Брусилов.
– Я пришел к вам, пан генерал, – начал гость, – чтобы поговорить о будущем моей многострадальной родины.
По-русски поляк говорил с акцентом, но уверенно.
– А что не так с вашей родиной? – удивился Брусилов. – Государыня высказалась по этому поводу определенно. Читали ее манифест?
– Так, пан генерал! – кивнул Рыдз-Смиглы. – Но я хотел бы подробностей.
– А именно?
– Русская императрица заявила, что не претендует на польские земли, как полностью, так и частично. Пшепрашем, но люди, которых я представляю, этому не верят. Был прецедент. Более века назад в ходе войны с Наполеоном Россия захватила существенную часть польских земель, провозгласив их своими.
– А с чего вы взяли, что те земли были польскими? – спросил Горчаков.
– Они входили в состав Ржечи Посполитой.
– Которая де-факто аннексировала их в нарушение договора с Великим княжеством Литовским. Эти земли населяли русские, белорусы и малороссы. У них было свое государство, язык, на котором велось делопроизводство, и которому их обучали в школах. Эти люди исповедовали православие. Вы же, подмяв по себя княжество, стали насаждать католичество, запретили русские школы и делопроизводство на родном языке. Несогласных всячески притесняли. Не удивительно, что население этих земель тяготело к России. Крестьяне, которых в Ржечи Посполитой считали «быдлом», тысячами уходили в русские земли, где отменили крепостное право. Активно переселялась и православная шляхта. Как-то не похоже на гармоничное государство, где все равны, хотя именно это вы провозглашали. Хочу напомнить вам, генерал, что польские дивизии добровольно и с большой охотой вошли в состав армии Наполеона, напавшей на Россию. Стоит ли в этой связи сетовать, что русский император решил прекратить безобразие и принял под свою руку земли, населенные православным народом, давно мечтавшем о таком воссоединении? Замечу, что территории, населенные поляками, остались за Ржечью Посполитой, хотя империи не составляло труда оставить их себе. Никто б в Европе и не пикнул.
Рыдз-Смиглы нахмурился.
– В этот раз мы не нападали на Россию! – сказал с вызовом.
– Потому что Вильгельм этого не хотел, – хмыкнул Горчаков. – Хотя Польша предлагала. Я не прав?
Поляк не ответил. Опустил голову и затеребил в пальцах шнур аксельбанта.
– Если вы, генерал, пришли за тем, чтобы узнать: претендует ли Россия на польские земли, то, как полномочный представитель государыни в Польше, могу заверить, что нет, – продолжил Горчаков. – Таких планов Российская империя не имеет и не вынашивает. Извините за откровенность, но вы нам не нужны. Мы также не планируем грабить Польшу. Скажу откровенно, вступив на ваши земли, мы рассчитывали на местный провиант, которые собирались закупать по справедливым ценам, а не отбирать, как то делали германцы. И что выяснилось? Закупать нечего – немцы обобрали Польшу до нитки. Что-то нашлось на складах, но этого недостаточно. Население Польши голодает. Государыня, узнав об этом, милостиво распорядилась раздать захваченное продовольствие полякам. Более того, прислать эшелоны с хлебом. В городах разворачивается сеть питательных пунктов, где кормят местных обывателей, в первую очередь детей. Задумайтесь, генерал! Когда это в истории было, чтобы армия, вступившая на территорию другого государства, заботится о пропитании его населения вместо того, чтобы его грабить?
– Это и вызвало подозрения у моих… друзей, – отозвался поляк. – Они решили, что России делает это, подготавливая почву для аннексии.
– А такие понятия, как жалость и христианское милосердие вашим друзьям знакомы?
Рыдз-Смиглы засопел.
– Если вы всерьез думаете о будущем Польши, включайтесь в полезное дело, – предложил Горчаков. – Нам не хватает толковых распорядителей из местных. Города и селения Польши требуют заботы, нужно налаживать в них мирную жизнь.
– Я генерал, а не войт[36], - скривился Рыдз-Смиглы. – Мое дело не золотарями командовать, а водить бригаду в бой.
– С кем вы собрались воевать? – заинтересовался Брусилов.
– С германом. Если русские помогут.
– А именно?
– Я и мои друзья можем
