— Два долбоеба там внизу! — Нацу топнул по полу так, что доски опасно затрещали. — Как я проснулся, ходят за мной по пятам и бла-бла-бла! «Господин дракон, какой у вас размах крыльев?» «Господин дракон, какова температура выдыхаемого вами пламени?» «Давайте мы померим!» «А длина хвоста?»
Нацу схватился за голову.
— Сначала было весело, но потом они меня достали! И ведь их нельзя бить, ничего плохого они не говорят. Гр-р-р!
Не в силах больше сдерживаться, Люси согнулась пополам в приступе смеха.
— Хвала богам, я отомщена! Ты все время заваливал меня кучей вопросов, теперь почувствуй на своей шкуре чужое неудержимое любопытство.
Нахохлившись, точно мокрый воробушек, Нацу недовольно запыхтел.
Люси подивилось, как у парочки купцов, которые показались ей запуганными, хватило смелости доставать дракона расспросами. Видимо, Нацу не показался им опасным.
Быстро натянув платье и сполоснув лицо холодной водой из умывальника, Люси вместе с Нацу спустилась на первый этаж, где располагалась контора. Купцы сидели возле сундуков, проводя ревизию добра. Появление Люси они встретили горой вопросов, но она отказалась отвечать, сославшись на то, что нужно быстрее отправляться к главе гильдии. Она добилась того, чтобы ей выдали скрепленный печатью документ, где бы говорилось о том, что отделение гильдии в Ирисе получило сундуки с добром.
Затем, к вящей радости Нацу, они смогли покинуть чрезмерно любопытных хозяев.
Ориентируясь по карте, Люси направляла Нацу к Рододендрону. Как и раньше, они приземлились подальше от города, чтобы не сеять панику.
В отличие от маленького Ириса Рододендрон окружала высокая стена, стража у главных ворот провожала Люси и Нацу подозрительными взглядами.
Зато прячущийся за стеной город стоило повидать. Люси бывала здесь всего один раз в детстве и не могла похвастаться подробными воспоминаниями, так что теперь вместе с Нацу смотрела на Рододендрон как в первый раз.
Улицы заполняла пестрая толпа. Резные окна домов украшали цветы, оправдывая пышное название города. Мостовые на главных улицах были выложены разноцветной плиткой, складывавшейся в бутоны роз и виноградные лозы.
На центральной площади у фонтана в виде русалки с кувшином, из которого лился поток воды, выступал кукольный театр. Нацу застыл у маленькой палатки, с восторгом наблюдая, как пляшут на нитках марионетки. Он оказался самым благодарным из зрителей, громко хохотал и всячески выражал восторг. А когда понял, что артисты собирают за представление деньги, упросил Люси кинуть им серебряную монету.
Нацу вообще очень понравился большой, шумный город, и ради него Люси решила некоторое время просто побродить по улицам, любуясь особняками богачей, храмами и статуями королей и полководцев. Нацу смотрел на все круглыми, сияющими глазами, часто подмечая что-то такое, на что Люси не обратила бы внимания. Она невольно заражались его восторгом, начиная смотреть на привычные вещи по-иному и радоваться мелочам, вроде забавной мордочки на чугунной ограде или необычному цветку.
Но вот пришло время браться за дело.
Узнать у прохожих дорогу к купеческой гильдии не составило труда. Она располагалась в трехэтажном здании, отделанном белым мрамором, со статуями львов у входа.
Высокомерный лакей в алой ливрее наотрез отказался пускать внутрь «всяких оборванцев». Люси смогла кое-как успокоить Нацу, хотя если бы он точно понимал значения слова «оборванцы», лакей бы легко не отделался.
Люси порадовалась, что додумалась обзавестись бумагой из Ириса. Она вручила ее лакею вместе с ранее полученным от Боба документом. Всего через несколько минут лакей вернулся, совершено преобразившись: с глубоким поклоном отворил перед Нацу и Люси дверь, почтительно проводил их по широкой лестнице в кабинет Боба.
— Не ожидал, что вы так быстро все сделаете, — с тенью удивления проговорил тот после обмена приветствиями.
— Да что там делать-то? — Нацу пренебрежительно пожал плечами. — Легче-легкого.
Люси достала из поясного мешка драгоценности и молча положила на стол перед Бобом. Тот мгновенно изменился в лице, дрожащими пальцами провел по изумрудам в ожерелье.
— Я подарил его Карен на совершеннолетие, — тихо обронил он и добавил с металлом в голосе:
— Из тех тварей кто-то выжил?
Люси уже открыла рот, чтобы заговорить, но Нацу перебил ее.
— Из тех, кто попались мне, никто, — тяжело произнес он.
Вздохнув, Боб откинулся на спинку кресла и с минуту сидел, прикрыв глаза. Видимо, осознавал, что его любимая ученица, бывшая ему, как дочь, отомщена. Затем он заговорил деловым тоном, прося рассказать об уничтожении банды. К удивлению Люси, Нацу опять взял слово и кратко изложил, как было дело, без лишнего хвастовства и подробностей.
Боб кивал, а, когда Нацу закончил, молча вытащил из ящика стола мешочек и подтолкнул его к Люси.
— Здесь вся оплата. Вы заслужили. Хотя есть кое-что, кроме денег, теперь принадлежащее вам… Благодарность отца. Благодарность человека дела, чьей труд почти разрушили.
И, грузно поднявшись из-за стола, он поклонился так низко, насколько мог при своей тучности. Именно в этот момент Люси впервые поняла не разумом, но сердцем, что они с Нацу сделали хорошее дело.
Они вернулись домой уже под вечер. Венди подготовила им сюрприз, суп который сварила собственноручно, пусть и под чутким руководством Леви.
Она очень хотела знать, как все прошло. Люси не могла подобрать слов, не зная, как отнесется Венди к рассказу об обгорелых трупах. Теперь пришел черед Нацу выступить в роли рассказчика, и он с готовностью взялся за дело, принявшись в красках описывать приключения, которые пережил на пару с Люси. Однако в его истории бой в лесу совершенно изменился, превратившись в красочное мордобитие, с подробнейшим перечислением того, как Нацу лупил разбойников. С его слов выходило, что люди, которых он на самом деле сжег за считанные секунды, оказали ему достойный отпор и устроили знатную потасовку, но он, конечно же, «всех порвал». Люси сообразила, что Нацу старается так для Венди, не желая рассказывать ей, как на самом деле одним махом уничтожил столько человек. Может быть, он придумал все просто ради того, чтобы развлечь ее. А может и не хотел расстраивать и пугать. При всей его диковатости, Нацу была вовсе не чужда своеобразная чуткость.
— Ты убил их всех? — спросила Венди очень тихо, когда Нацу завершил историю.
— Да. — Он пристально посмотрел на нее. — Они не были ни людьми, ни драконами. Они — как Акнология, поэтому я их убил.
Венди кивнула, понимая. И Люси тоже вдруг осознала, что зря беспокоилась о Нацу. Произошедшее побоище не оставило на его душе темный отпечаток. Он все еще прекрасно понимал, что людей убивать нельзя.
Но вот нелюди заслуживают только смерти.
========== Глава 13 ==========
Практика Венди постепенно разрасталась, по мере того, как слухи о необычайной целительнице, способной едва ли не мертвых поднимать, распространялись по стране. Страдающим от
