Офелия подошла к столу. Бледный человек не пошевелился. Казалось, он сидит неподвижно уже много столетий – а еда перед ним была свежая, словно только что приготовленная. Офелия глаз не могла отвести от пирожков и жаркого, украшенного фруктами и съедобными цветами. Золотые тарелки отражались в хрустальных кубках с красным вином. Красное и золотое… Эти два цвета наполняли всю комнату, их отражало даже пламя. А как божественно благоухало все это изобилие! Офелия забыла обо всем, даже о страшилище, которое молча сидело в двух шагах от нее над своей тарелкой.
Офелия вспомнила о нем, только подойдя вплотную. Посмотрела вблизи и ахнула. Он был голый, как и на картинке, бледная кожа висела складками на костях, будто саван не по размеру. Жуткое зрелище, но страшнее всего – лицо. Вернее, его отсутствие.
Вместо лица у чудовища было непристойно пустое место, на котором пятнами выделялись ноздри и щель рта, узкая, как бритва, измазанная кровью и обрамленная тяжелыми складками кожи. Когтистые руки безжизненно лежали по бокам от золотой тарелки. Кончики пальцев были черные, а сами пальцы – кроваво-красные.
Чудовище не двигалось, и Офелия осмелела. Она заглянула между страшными руками, стараясь понять, зачем на тарелку положили два круглых камешка, и вдруг отшатнулась – это были не камешки, а глаза. Тогда только Офелия рассмотрела рисунки на потолке и попятилась от стола, несмотря на все выставленные там яства. Изображения на потолке в подробностях показывали, чем занимается Бледный Человек.
На рисунках дети, протягивая руки, молили о милосердии, а чудовище пронзало их ножами и мечами, разрывало на куски и с жадностью пожирало. Эти сцены были написаны настолько живо, что казалось – можно услышать крики жертв. Это было слишком! Офелия опустила глаза, спасаясь от кошмарных картин, и наткнулась взглядом на сотни детских сандаликов и ботиночек, сваленных грудами у стены.
Некуда было деваться от ужасной правды. Бледный Человек был пожирателем детей.
Вот так.
Но если он ест детей… зачем тогда угощение на столе? – удивилась Офелия. Для чего приготовлен роскошный пир?
Она не находила ответа ни в страшных картинках на потолке, ни среди золотых тарелок. Офелия напомнила себе совет из книги: всего-то и нужно, что не подходить к столу, и феи ей помогут.
Когда она открыла торбу, троица фей выпорхнула наружу, радостно щебеча. Феи не обратили внимания на жуткого хозяина за столом и полетели прямо в дальний левый угол. Там на стене Офелия увидела три крошечные дверцы, окруженные резьбой, изображающей раскрытый рот, выпученные глаза и языки пламени. Ниже было изображение лабиринта.
Дверцы были размером с ладошку Офелии. Все три выглядели чуть-чуть по-разному, но феи дружно указали на среднюю. Она была очень красивая – блестящая, позолоченная.
Офелия вынула из кармана ключ Жабы и вдруг вспомнила, что в ее книжках все сказки учили: «Если тебе нужно выбрать одно из трех, выбирай то, что поскромнее и не бросается в глаза».
– Вы ошибаетесь! – шепнула она феям. – Это не та дверка!
Не обращая внимания на их рассерженный щебет, Офелия вставила ключ в замок самой неказистой дверцы – деревянной, с железными гвоздями. Ключ легко повернулся. Офелия победно посмотрела на своих крылатых спутниц и открыла дверцу. Феи же, слыша, как сыплется песок в часах, запорхали вокруг, напоминая, что нужно торопиться.
За дверцей оказалась глубокая ниша. Офелия никак не могла дотянуться до того, что в ней спрятано. Наконец она почувствовала под пальцами мягкую ткань и холодный металл. Офелия вытащила из ниши предмет, завернутый в алый бархат, и чуть не выронила, когда поняла, что такое держит в руках.
Это был кинжал. Длинное лезвие серебрилось, как лунный свет, а золотую рукоять украшало изображение фавна.
И младенца.
Снова феи закружились вокруг Офелии. Они торопили ее, но трудно было помнить о сыплющемся в часах песке, когда в этой комнате время словно застыло, как и бледный Пожиратель детей. Одна фея подлетела к нему так близко, что чуть не задела крылышками ужасное лицо, но Пожиратель остался неподвижным, словно памятник самому себе и своим кошмарным деяниям.
Офелия убрала кинжал в торбу и вернулась к столу, стараясь не терять из виду Бледного человека. Угощение выглядело так аппетитно! Офелия уже и не помнила, когда в последний раз видела такие пирожные и такие свежие фрукты. Да никогда она такого не видела! А есть ужасно хотелось. По-настоящему голодна, шепнуло ей сердце, когда она протянула руку к столу. Ничего не ешь и не пей! Но Офелия смотрела на виноград, гранаты и еще какие-то фрукты – она даже их названий не знала. Все они обещали ей неописуемую сладость, и совсем не хотелось слушать испуганное, предостерегающее чириканье фей.
Офелия отмахнулась. Одну, всего одну виноградинку… Здесь же столько всякой еды! Никто и не заметит, что пропала одна малюсенькая виноградинка.
Офелия осторожно отщипнула виноградинку и сунула ее в рот. Фея – та, что встретила ее в лесу, – в отчаянии закрыла лицо ладошками.
Им конец!
Бледный Человек ожил. Судорожно дернулись пальцы, острые, как черные шипы. Рот с трудом хватанул воздух. Правая рука схватила с тарелки глаз, а левая подставила ладонь, растопырив пальцы, словно лепестки чудовищного цветка. Глаз лег точно в ямку на левой ладони. Второй глаз занял место на правой ладони. Зрачок его был красным, как виноградинка, которую съела Офелия. Бледный Человек приставил раскрытые ладони к безглазому лицу и огляделся, проверяя, кто его разбудил.
Офелия ничего не замечала. Стол с яствами околдовал ее, и фея не смогла удержать Офелию – та отщипнула еще одну предательскую ягодку.
Ну что за девчонка!
Почему она не дает ей помочь? Рогатый хозяин будет сердиться! Фея металась прямо перед лицом Офелии, надеясь разрушить чары. Даже выдернула у нее из руки виноградинку. И что, девчонка сказала спасибо? Наоборот, разозлилась! Как они не понимают? – думала Офелия, отнимая у феи виноградинку. Она хотела с головой нырнуть в эту сладость и забыть обо всем. О том, что жизнь полна боли, горечи и страха.
Бледный Человек вышел из-за стола. Ноги его ступали неловко, будто разучились нести костлявое тело. Он прижал руки тыльной стороной к лицу, растопырив пальцы. Глаза на ладонях высматривали вора, укравшего еду со стола.
Сперва его глаза увидели фей.
Потом Офелию.
А она все еще ничего не замечала.
Ох, как кричали феи! Только голосочки у них были тихие, словно стрекотание сверчка. Офелия надкусила вторую виноградинку, а Бледный Человек подходил все ближе. Кожа висела на скелете, словно сшитая из плоти одежда. Феи заметались вокруг Пожирателя, стараясь отвлечь его от
