— Не думаю, что нас кто-нибудь ждёт! — усмехнулась я. Возвращаться не было и в мыслях. Почти семнадцать лет я мечтала сбежать — сначала вместе с матерью, потом одна, откладывала каждый лаузи, и вот наконец… Так что сейчас меня грела не только выпивка. — Куда теперь? — Я нетерпеливо притопнула ногой под столом — задержка в пути бесила.
Жинь остановил подавальщицу, забрал у неё бутылку и протянул монету.
Приглядевшись в слабом свете из окошка, девица бросила её на стол.
— Это ещё что такое? Парень, настоящие деньги давай!
Я с любопытством подобрала металлический кружочек размером с лаузи, но тоньше и с отчеканенным солнечным диском вместо профиля султана.
— Прошу прощения… — Жинь склонил голову, чтобы прикрыть шляпой чужеземные черты, и заменил монету.
Девица попробовала её на зуб, кивнула и вернулась к барной стойке.
Доливая мою стопку доверху, он поудобнее примостил локоть на столе, чтобы не напрягать раненое плечо. Из-под рубашки показались лучи солнца, наколотого на груди. Я глянула на монетку — тот же самый рисунок.
— Солнце — какой в нём смысл? — не удержалась я от вопроса.
— Философский вопрос… — Жинь с усмешкой поставил бутылку, и солнце вновь зашло за воротник. — В самый раз после четырёх стопок.
— Пока трёх… В смысле вот это солнце. — Я оттянула край рубашки, чтобы лучше разглядеть татуировку, но тут же отдёрнула руку, ощутив биение его сердца. Ещё не хватало самой его раздевать!
— Знак удачи! — пошутил он, поправляя воротник, но один чернильный лучик всё равно остался на виду.
Я недоверчиво покачала головой:
— На твоей монетке такое же…
Жинь поднял брови, вроде как удивлённый моим подозрительным тоном, однако наверняка понял. Монетка, скорее всего, сичаньская, а значит, солнце у них не просто какой-то там знак. Пускай Жинь и родился у нас, но вырос там, а накалывать на груди государственный символ кто попало не станет.
— Зачем ты вернулся за мной в Пыль-Тропу? — Я подалась вперёд, сверля его взглядом. — Мог же спокойно улизнуть.
Он наклонился ко мне с кривой усмешкой:
— Мне нужен был хороший скакун. — Лицо его придвинулось так близко, что на меня повеяло спиртным. Словно для поцелуя… Он поспешно отстранился, как будто тоже об этом подумал, и продолжал уже серьёзнее: — Ну и потом, я перед тобой в долгу. Пока ты ловила буракки, на ту проклятую фабрику никто не смотрел, вот и представился удобный случай. Я чуть не месяц болтался вокруг, никак не мог подобраться… Даже деньги уже кончались.
Понятно теперь, каким ветром его занесло на стрельбище.
— Столько риска ради того, чтобы подорвать какую-то фабрику незнамо в какой глуши?
— Не какую-то, а самую крупную в стране — и во всём мире!
— Да ну?! — Я вытаращила глаза. Вот уж не подумала бы!
— А чего ты хочешь, если древние нигде ничего не позволят построить и вполовину столь мощного?
Голова уже слегка кружилась от выпитого, и я с трудом вдумывалась в его слова.
— Как это — не позволят?
Жинь вдруг задумался, не донеся стопку до рта. Потом заговорил:
— Вот ты выросла в пустыне… Вспомни, когда вам в последний раз попадался древний… до вот этого буракки? Магия не дружит с металлом, ты же знаешь. Люди убивают её, но она мстит. — Я медленно кивнула, вспомнив отчаянное ржание волшебного коня. — Оружие производят многие страны, но совсем понемногу, фабрики долго не стоят. Их пытались строить ещё столетия назад, и каждый раз земля их отвергала. В Сичани есть долина под названием «Могила дурака», там когда-то был город, где начали лить металл. Не прошло и месяца, как древние, живущие в земле, обрушили всё и затопили руины водой. Так происходило везде… кроме Мираджа. Ваши древние, похоже, терпеливее других.
— Почему?
Он пожал плечами:
— Наверное, потому, что магия песков больше связана с дымом и огнём, чем с живой землёй. А может, земля здесь и без того мёртвая. Так или иначе, ваша страна на перепутье между Востоком, где огнестрельное оружие изобрели, и Западом, который стремится захватить мир, единственная способна производить то, что нужно для большой войны. Эта пустыня бесценна… Иначе зачем бы галанам так настойчиво сюда лезть?
— Значит, мы для всех остальных — как одна огромная оружейная фабрика? — Я невольно поёжилась.
Чужак выпил и налил себе ещё.
— Так что, сама понимаешь, далеко не все страны мира довольны вашей дружбой с галанами. Султан снабжает их оружием, которое может быть направлено против кого угодно.
— Для кого же из этих недовольных ты взрываешь фабрики? — Я ткнула его пальцем в грудь с сичаньской татуировкой.
— А может, я просто пацифист? — Он шутливо отсалютовал стопкой.
Я с улыбкой чокнулась с ним.
— Не слишком ли хорошо ты стреляешь для пацифиста?
— А ты слишком проницательна для девушки, так мало знающей о собственной стране! — усмехнулся он в ответ.
Едва успев выпить, я подскочила на месте: в углу зала раздался грохот. Опрокинув стул, мужчина в грязной зелёной куфии вскочил, свирепо глядя на другого, который лениво развалился напротив. На столе между ними валялись игральные карты. Смазливая девица прижималась к стоявшему, нашёптывая ему что-то на ухо, пока он снова не уселся. Музыкант принялся тренькать на ситаре, девицы — хихикать, и суматоха понемногу улеглась.
— А это не ты, часом, взорвал здешние копи? — озарило вдруг меня.
В самом деле, если сичаньцы так решительно настроены лишить оружия Мирадж с Галанией, источник металла имеет смысл уничтожить в первую очередь. Фабрику можно отстроить, в конце концов.
Жинь посмотрел на меня с удивлением:
— Да нет, что ты… Здесь просто авария случилась, говорят.
— И ты хочешь, чтобы я тебе поверила? Имя-то хоть настоящее?
— Ну, в здешних краях я больше известен
