Отвлекать больше не получится. Я широко взмахнула рукой, и струя песка ударила Махди в лицо, ослепив его. В тот же миг Жинь рванулся вперёд и схватил его за руку, отводя лезвие ножа от горла сестры. Продолжая движение, нож устремился нападавшему в грудь, но я была готова, и песок разъехался под ногами безумца. Потеряв равновесие, он пошатнулся, едва задев плечо Жиня, а затем тяжело обрушился наземь. Пальцы хрустнули в сильной хватке, словно пучок соломы, теряя оружие.
Всё было кончено. Далила с рыданием бросилась на грудь к брату, пачкая кровью его белоснежную рубашку. Он глянул на меня поверх её головы.
«Вот мы и встретились. Стоило ли убегать?»
Глава 10
Вышитое солнце тускло сияло над головой в свете масляной лампы. В углах шатра собралась тьма, словно надвигаясь со всех сторон на нас пятерых.
Шазад, Хала, Жинь, Ахмед и я. Прежде было бы больше… будь жив Бахи, не будь Далила ранена — за ней сейчас ухаживала моя новообретённая тётушка — и не стань предателем Махди, запертый под охраной. Имин с общего согласия дали отдохнуть ночку от дел восстания — всё-таки новобрачная.
— Надо было убить его на месте! — пробурчала Хала, глядя в сторону, но я понимала, что это сказано в мой адрес. — Жаль, меня там не было.
— Можно подумать, тебя спросили бы, — хмыкнула я, не в силах забыть ужаса в глазах Махди, когда он прижимал к себе дрожащую Далилу. Пытался меня уговорить спасти Саиду: умолять не позволяла гордость. — Хочешь сказать, тебе самой не пришло бы такое в голову, умирай там в шатре Имин?
— Нет, никогда. — В голосе Халы прорезался угрожающий рык — как всегда, если речь заходила о её сестре. — Хотя Имин запросто могла там оказаться, как и мы с тобой или близнецы. Мы все каждый день рискуем жизнью — ради таких себялюбцев, как он… и вот как они нам отплачивают! Мне это известно лучше, чем кому-либо.
— Любовь делает людей эгоистами, — вздохнул Жинь так тихо, будто не хотел, чтобы я слышала.
Кровь бросилась мне в голову, но, прежде чем я успела отпустить колкость, Хала вновь заговорила:
— Вот это тоже во имя любви? — Она подняла к свету лампы левую руку, на которой не хватало двух пальцев. — Разве что любви к деньгам! С какой это стати мы должны решать, кого казнить, а кого миловать, по одному настроению Амани?
— Хала, перестань, — буркнула Шазад.
Но золотокожая её не слушала:
— Тебе прекрасно удаётся создавать для нас угрозу! Сегодня пощадила подонка Махди, а тогда… С чего ты вдруг решила, что жизнь твоего брата ценнее всех остальных здесь в пустыне? Какой город завтра превратится в груду обугленных развалин? Кто из нас обратится в пепел следом за Бахи? А может, и брата твоего выследят и поймают, и он будет умирать медленно и мучительно, хотя ты могла избавить его…
Вскипев, я кинулась на неё, словно пуля из револьвера, но не успела Хала наводнить моё сознание жуткими иллюзиями, как между нами встала Шазад.
— Хватит, говорю!
Она оттеснила меня, но я всё ещё рвалась вперёд, обмениваясь через её плечо горящими взглядами с Халой, и тут ощутила объятия знакомых рук. Жинь притянул меня к себе, бороться сразу же расхотелось. Тепло его груди разлилось по спине.
— Не надо, — тихонько шепнул он мне на ухо. От его дыхания щекотно зашевелились волоски на затылке, и захотелось обмякнуть, сдаться. — Ты же не хочешь в самом деле с ней драться, Амани.
— Пусти! — Пересилив себя, я оторвалась от желанной неги и стряхнула с себя его на миг ослабевшие руки. Тело горело от прикосновений, но демджи не так-то просто обжечь.
— У каждого из нас есть кто-то, ради кого мы готовы перевернуть мир, — вновь заговорила Шазад. Она глянула на Халу. — Но речь сейчас идёт не о любви или родной крови, а о предательстве. Махди совершил преступление против своих соратников и должен понести наказание!
Все повернулись к Ахмеду, который до сих пор не произнёс ни слова.
— Мой отец приказал бы его казнить, — наконец проговорил он.
— Как и твой брат, — хмыкнул Жинь у меня за спиной, на всякий случай отступая на шаг. Я знала это, даже не оборачиваясь.
— Тебе нужна месть, — кивнул Ахмед. — Око за око, да?
— Око, но, к счастью, не за око, — покачал головой Жинь. — Далила осталась жива, спасибо Амани.
Мятежный принц задумчиво побарабанил пальцами по расстеленной на столе карте.
— Правителю не пристало руководствоваться чувством мести.
У меня в ушах снова зазвучали слова Махди: «Ахмед слишком слаб, чтобы удержать в руках страну».
Жинь выступил вперёд:
— Наша сестра…
— Тебе она не сестра, — оборвал принц, сердито хлопнув ладонью по столу.
Все затихли. Никому ещё не приходилось слышать, чтобы Ахмед так резко разговаривал с братом. Даже Шазад отшатнулась, растерянно переводя взгляд с одного на другого, словно не знала, как их удержать от ссоры. Пускай у Далилы с Жинем и нет общей крови, как с Ахмедом по матери или как у Ахмеда с Жинем по отцу, но все они росли вместе. Жинь всегда звал её сестрой, а она считала обоих своими братьями. Ахмед связывал всех троих воедино.
— Поэтому, — продолжал он сурово, — решать не тебе, а мне!
Жинь сердито сжал челюсти.
— Отлично! Принимай решение, а я пока присмотрю за твоей сестрой. Мне уже приходилось — после смерти моей матери. Если ты забыл, это она спасла тебе жизнь, а потом умерла, пока ты строил из себя спасителя страны, которая её похитила и пыталась убить твою сестру!
— Все остальные свободны! — рявкнул Ахмед, не отрывая глаз от лица брата. — Нам надо поговорить наедине.
— Не о чем нам больше говорить! — Жинь резко откинул
