— Смотри-ка, не так ты и глупа, оказывается… — Шира сменила влажную салфетку на лбу, струйки воды скатились с бровей и потекли по щекам. — Ходят слухи, что пока жёны Кадира никак не могли забеременеть, султан подумывал, не назначить ли султимом Рахима вместо него. Рахим — любимчик, иначе зачем трётся при дворе, а не командует, как ему положено, войсками в Ильязе? — Услышав название крепости, я невольно поморщилась, ощущая вдруг занывший шрам от пули. — Если Рахим и впрямь замышляет что-то, а сестричка шпионит для него в гареме, я обязана всё знать!.. Так что ты хочешь за сведения о Лейле и её брате?
Лейла помогала мне в первые дни, не говоря уже о том, что её совет помог выбраться во дворец. По сути, она спасла меня от домогательств Кадира. Почти что подруга, если разобраться, а я больше никогда не собиралась предавать друзей. Только Шира об этом не знала, считая меня по-прежнему той, что бросила Тамида истекать кровью на песке в Пыль-Тропе. Сестра думала, что со мной можно сторговаться.
В голове вдруг мелькнула светлая мысль. Мне позарез нужно избавиться от присмотра. А если…
— Ты могла бы отвлечь стражника? — прищурилась я. — Надолго.
— К примеру, благословенная султима вознамерится рожать раньше срока? — Шира схватывала на лету.
— Гениально! То-то у нас в Пыль-Тропе говорили, что ум с красотой не уживается. — Это было мелко, но я не могла удержаться, не в силах забыть про свои обрезанные волосы.
Сестра фыркнула.
— Я прожила там шестнадцать лет и ни разу не влезла в такие неприятности, как у тебя! Зачем тебе понадобилось отвлекать стражника? Хочешь отыскать во дворце одного знакомого калеку? Если надеешься на радушный приём, то очень зря!
— Мои отношения с Тамидом тебя не касаются! — Я невольно коснулась пальцем шрама на боку, ощутив уже привычную тупую боль.
— Ага, стало быть, знаешь, что он здесь, — довольно ухмыльнулась Шира, отыскав наконец моё слабое место. — Нас тогда забрали сюда вместе, — объяснила она, — потому что ты нас бросила. Тогда я и подумала, что в игре на выживание ты лучше, чем кажешься.
— Ты сама хотела уехать, потому что Фазим порвал с тобой!
Удар пришёлся в точку, и я почти пожалела о том, что сказала, глянув на лицо сестры. «Ну и что, она начала первая! Глупо обмениваться колкостями с тем, кто знает тебя с детства, победителя всё равно не будет».
— Ну что ж… — Шира вновь натянула маску султимы. — Ты следишь за Лейлой, а я отвлекаю твоего солдата. — Она протянула руку, унизанную новенькими золотыми браслетами. Один из таких наверняка получил воришка альб за ножницы, от которых пострадали мои волосы. — Договорились?
— Да, идём. — Я взяла её за руку и помогла подняться на ноги.
Приходилось отдать должное актёрским способностям моей двоюродной сестры. Её вопли звучали столь убедительно, что я сама в какой-то момент всерьёз забеспокоилась. «Неужели судьба столь жестока, что наградит её настоящими родовыми схватками вместо фальшивых?» Тяжело опираясь на меня, она ковыляла к выходу из сада, заглушая криками и стонами мои сбивчивые объяснения стражнику, ожидавшему меня у ворот.
Солдат был молоденький, и в глазах его моментально вспыхнула паника, когда благословенная султима повисла у него на руках. Пока она отвлекала внимание, я скользнула ему за спину. Внезапно вспомнив о долге, он покрутил головой, но тут же отвернулся, услыхав новый вопль Ширы, а я бросилась бежать со всех ног через двор и залы дворца к заветной мозаике с изображением принцессы Хавы.
Мои глаза сравнивали и с морем в солнечный день, и со знойным небом над пустыней. Чужеземные глаза. Предательские глаза. Однако, по правде говоря, ничего похожего на их цвет я не видала, пока не встретила своего брата Нуршема.
И вот теми же синими глазами на меня смотрит наш общий отец Бахадур. Странное чувство.
Джинн молча ждал, пока я спущусь в подземелье и подойду к низкой железной ограде. Молчала и я. Затем он заговорил:
— Тебе не дозволено приходить сюда, верно?
Я мало интересовалась своим настоящим отцом, когда узнала, что он не муж моей матери. Предполагала, судя по своим глазам, что он чужеземный солдат, а быть полукровкой мне не нравилось, потому особо и не задумывалась. Когда же узнала, что я демджи и помимо метки в виде глаз получила от отца-джинна особые способности, то не раз гадала, что почувствую, когда встречусь с ним лицом к лицу.
Однако никак не ожидала, что меня охватит такой гнев.
— Пришла узнать, как тебя освободить. — Я скрестила руки на груди, словно старалась запереть ярость внутри. Сейчас не время. — Мне не особо хочется, чтобы ты наделал мне других братьев и сестёр, способных разрушить всё вокруг, но султан может использовать тебя против своих врагов, сжигать и засыпать песком их города, а я не слишком его одобряю, как и все мои друзья.
— Я только один город засыпал песком.
Массиль, догадалась я. Мы были там с Жинем, когда я ещё ничего не знала о себе, перед тем как отправиться через Песчаное море.
— Тебе не кажется, что ты тогда немного перестарался?
Синие глаза Бахадура окинули меня внимательным взглядом, ни разу не моргнув.
— Ты не должна меня освобождать, Амани. Я существую с начала времён, и жадные, но неосторожные смертные не в первый раз призывают меня. Так или иначе я всегда освобождаюсь, а рано или поздно, значения не имеет.
— Зато для меня имеет! — почти выкрикнула я, не сдержавшись. — Ты можешь жить вечно, но наше время уходит, у меня его мало, как и у всех нас, а пока оно не ушло, нам надо победить в войне и спасти многие жизни. Скажи, как тебя освобождали прежде — для этого есть какие-то особые слова?
— Слова есть, но я их не знаю… Есть другой способ, он тебе известен, вспомни про Акима и его жену.
Сказку про Акима мне рассказывала мать, когда я была ещё совсем маленькой, и с тех пор я эту историю почти забыла.
