— Извините, — картинно развожу руками и не могу сдержать сарказма, — в последнее время я не пересекалась ни с кем, кто бы подходил под словесный портрет, столь удачно вами нарисованный.
Разговорчивый подросток опять начинает примерять рот к словам, но его останавливает товарищ:
— Она не врет.
Спасибо, милый мальчик! В каком месте ты прячешь дистанционный детектор лжи?
— Она такая же, как ее отец, — возражает долговязый, на этот раз удивительно быстро собравшись с мыслями. Впрочем, феноменальную для него скорость я отмечаю краем сознания, больше меня волнуют задрожавшие колени и похолодевшие пальцы…
Дверь привычно дребезжит. Я вскидываю голову. Дверной проем на этот раз занимает огромная фигура Ивана. Вот он, мой принц и спаситель!
— Что-нибудь еще? — обретшим твердость голосом интересуюсь у этих замечательных ребят, один из которых на слух определяет ложь, а другой утверждает, что они на пару знали моего отца, хотя когда папа был еще жив, их даже в планах у собственных родителей не было.
Подростки перестали играть в гляделки и уставились на меня с видом «ты вообще кто такая, и что мы тут делаем». Потом долговязый оборачивается, видит Ивана и, что-то там себе подумав, тычет локтем в бок товарищу, привлекая внимание. Понукаемый тычком и кивком второй мальчишка тоже обращает свой взор на нашего доблестного охранника.
— В чем дело? — интересуется Ваня, неожиданно оказавшись сосредоточием всеобщего внимания.
— Ни в чем, — бурчит мальчик-говорун, в очередной раз поражая меня скоростью формирования мыслей. Друг его и вовсе не реагирует на вопрос вербально, он просто разворачивается и направляет свои стопы к выходу. Его тормозящий товарищ следует за ним с задержкой в несколько секунд.
Ваня отступает в сторону, давая дорогу странным посетителям. Он даже благоразумно придерживает для них дверь. Как только она хлопает в четвертый раз, я на ватных ногах бреду к своему стульчику.
— В чем дело? — круг общения сузился до одной моей персоны, и в голосе Ивана прорезаются требовательные нотки. Это вызывает во мне жуткое раздражение.
— Ты где был, плюшкоед несчастный! — набрасываюсь на мужчину.
— Плюшки я не ел, — невозмутимо отвечает он, — я за ними только ходил. Вот.
Иван, уже успевший добраться до моего стола, кладет на него ароматно пахнущий сверток.
— Можешь мне толком объяснить, что случилось? — Ваня меняет тактику, теперь меня буквально окутывают волны понимания и участия, пропитывающие каждое его слово. — Уходил, все было нормально. Прихожу и застаю тебя чуть ли не в слезах. Тебя!
— Что «меня»! — возмущаюсь я. — По-твоему, меня испугать нельзя!
— А они тебя испугали?
— Да, — признаюсь нехотя.
— И чем же? — удивляется Ваня, поднимая брови.
— Словами, — моя горькая усмешка предлагает ему посмеяться вместе со мной над моей же глупостью, но Иван неожиданное предложение игнорирует. Вместо этого он подходит ближе, встает за моей спиной и кладет руки мне на плечи.
— Катя, солнышко ты наше черненькое, — бормочет Ваня, вызывая у меня улыбку своим сравнением, — разве так можно! Столько придурков вокруг бегает! А что они говорят, вообще страшно представить! Так неужели на каждого нужно обращать внимание? Ты же умненькая девочка!
Я киваю каждой фразе и постепенно расслабляюсь под пальцами, осторожно массирующими плечи.
— Какая-то нервная ты стала, — замечает Ваня, и я уже готова поблагодарить его за поддержку, как он заявляет завлекательным голосом, — может по кофейку.
Мои плечи тут же напрягаются, а спина выравнивается. Эти изменения не остаются без внимания Ивана:
— Это просто предложение! Разве можно обвинять в желании помочь другу?
— Перестань ерничать, — сбрасываю его руки, — и считай, что твоя терапия оказала нужное действие.
— А то! — уже обычным тоном произносит мужчина и предстает передо мной во всей красе своего серьезного вида. Ловелас, вышедший на тропу любви, куда-то испарился. — Но может, правда, по кофейку?
— Нет спасибо, — отказываюсь со вздохом, вспоминая свои вкусовые рецепторы, взбесившиеся от переизбытка ощущений, подаренных одним кофеманом. — На днях я кофе накушалась на полгода вперед.
— Ты все-таки его подцепила! — почти ликующе восклицает Иван.
Намек я понимаю сразу, но все же… Странный человек! Я ему про напиток, а он приходит к таким выводам, словно я эвфемизмами выражаюсь. Хотя с тем «кофе» тоже вышел перебор. В памяти надолго останется то, как я лежала, свернувшись калачиком на диване, предварительно накачавшись обезболивающими, после отрывных вечера, ночи и утра, а также трудовых подвигов на благо чистоты и порядка, последовавших за ними.
— Кого? — все же изображаю непонимание.
— Блондинистого любителя старинных французских брошек, — спокойно объясняет Иван.
На провокацию я не поддаюсь категорически.
— Почему у тебя вообще подобные мысли появились? — задаю вопрос, по которому Иван даже косвенно не сможет утвердиться в своих догадках. Заодно и любопытство удовлетворю. Ну, правда, интересно же!
— С тех пор, как мы с тобой встретились впервые, ты сквозь всех мужиков смотрела, будто те стеклянные. Со стороны забавно было наблюдать, как они перед тобой павлинами хвосты распускают, а ты на это все глядишь с безупречной, но пустой улыбкой, без тени понимания во взоре и только безделушки новые подносишь, — поток воспоминаний завершается пафосным, — и вот появляется он!
Тоже мне… наблюдатель! Однако приходится фыркать, давая понять, что я нахожу подобную теорию несостоятельной.
— Фантазер ты, Ванечка! — добавляю, для закрепления эффекта.
Насладиться триумфом не успеваю. Звонит мой телефон. Мы с Иваном смотрим на экран, показывающий вместо фото или текста набор цифр. Странно.
— Будем слушать музыку, или все-таки ответишь? — шутит наблюдательный автор занимательных теорий.
Ну, уж нет! Состязание в остроумии мы отложим на потом!
— Я слушаю, — ставлю в известность незнакомого собеседника на другом конце.
— Привет, — шелестит несколько измененный динамиком голос Лиса. — Чем занимаешься?
Поднимаю голову и смотрю на Ваню, тот изгибает бровь, словно спрашивая: «Что такое?» Утыкаюсь взглядом в столешницу.
— Я сейчас на работе.
— Понятно, — все так же тихо и печально произносит Лис. — Какие планы на вечер?
— Пока никаких.
— Хочешь… встретиться?
Пауза между словами и немного изменившийся тембр действуют на меня также как при знакомстве. Я смущаюсь собственной реакции и даже краснею, невольно представляя, как пройдет новое свидание. Перспектива заманчивая, но голова сейчас занята недавним происшествием, а это очень мешает телу в определенных ситуациях. В общем, обстоятельства вынуждают отказаться:
— Знаешь, я не в настроении.
— И кто же тебе его испортил? — Это он переубеждать собирается или вежливость демонстрирует?
— Тебе, правда, интересно?
— Если бы меня не волновал ответ, я бы не спрашивал.
А он серьезный парень!
— Зашли двое странных
