Генерал Хорват сам видел эти стальные камуфлированные чудовища, ощетинившиеся пулеметами и стволами крупнокалиберных морских орудий. Служили на них люди отчаянной храбрости, получившие во время минувшей войны большой боевой опыт на эсминцах и крейсерах Балтийского и Черноморского флотов. По сравнению с ними японские артиллеристы были плохо обученными новобранцами.
У японской армии боевой опыт был пятнадцатилетней давности, к тому же, если сказать честно, весьма печальный. В той первой русско-японской войне Страна восходящего солнца понесла неприемлемые для себя потери в живой силе, исчерпала все экономические возможности для ведения войны и, как позже писал английский корреспондент Эллис Бартлетт, находившийся при армии генерала Ноги и наблюдавший осаду Порт-Артура: «История осады Порт-Артура – это, от начала до конца, трагедия японского оружия; …ни в области стратегии, ни в области военного искусства не было проявлено со стороны японцев ничего выдающегося или особенно замечательного. Все ограничивалось тем, что тысячи людей размещались как можно ближе к неприятельским позициям и бросались в непрерывные атаки».
Японии новая война с Россией в настоящий момент была не нужна. Стащить чужое по-тихому – на это она была еще согласна. А вот воевать за это с русскими, доказавшими, что их сила духа ничуть не уступает силе духа самураев – к этому Японская империя готова не была. Тем более она не была готова воевать с Россией нового образца, у которой неожиданно нашлось множество талантливых полководцев, сумевших выдвинуться в ходе мировой войны, или найти прекрасных командиров из нижних чинов во время революционных событий. Когда эти таланты не растрачивают свои жизни и энергию на братоубийственную войну[9], а вместе плечом к плечу выступают против внешнего врага, то этому врагу, пожалуй, не позавидуешь.
Что же касается разговора Хорвата с Бережным, то он проходил совсем не в таком ключе, как на первых порах это ожидалось Хорватом. Против всех его опасений, Бережной был с ним хоть и сух, как гвардейский полковник со штафиркой, но все же довольно вежлив.
– Дмитрий Леонидович, – без обиняков заявил Бережной, – я знаю, что вам уже шестьдесят лет, что вы устали, и что со здоровьем у вас имеются проблемы. Но я все же буду просить вас, чтобы вы еще какое-то время продолжали исполнять обязанности управляющего КВЖД, пока мы не найдем вам подходящую замену. Вот только дела вам придется вести по-новому, с соблюдением новых советских законов. А поскольку вы с ними пока незнакомы, то мы прикомандируем к вам своего политработника, который и будет следить за соблюдением этих законов.
Кроме того, чтобы привести в порядок финансовые дела, мы снова призовем на службу местных сотрудников бывшего Особого корпуса жандармов, которые теперь будут проходить по ведомству Народного комиссариата внутренних дел, усилив их своими надежными товарищами. Советская Россия – государство бедное, истощенное трехлетней войной и безудержным казнокрадством лиц, приближенных к царскому режиму. И потому наша первейшая задача – обеспечить спокойствие для трудящихся и установить порядок во всех материальных и финансовых делах.
«Это он всерьез или издевается?» – подумал Хорват. И тут же решил, что, пожалуй, и то, и другое. Всерьез – для себя, а издевается он над ним, Хорватом, которому почти прямо было обещано, что работать на новые власти он будет ровно столько, сколько им будет нужно. И при этом за одну лишь зарплату, ибо если смешать в одном флаконе дотошных жандармов и пламенных большевиков, то получится такая ядреная смесь, которая способна испортить жизнь любому гешефтмахеру. Покинуть свой пост тоже не получится – руки у большевиков длинные, и если понадобится, то они найдут его в Лондоне, в Нью-Йорке или в Париже. Хотя Париж теперь – тю-тю – накрылся медным тазом.
Вслух же генерал Хорват ничего подобного не сказал, а только выразил благодарность в признании своих скромных заслуг и рассыпался в уверениях, что приложит все свои силы в служении отечеству.
Но только Бережной ему не поверил, и был прав. Верить таким, как генерал Хорват – это себя не уважать. Все равно он по старой привычке не удержится от соблазна и что-нибудь стащит, чтобы пополнить свою кубышку на черный день.
5 августа 1918 года.
Петроград, Таврический дворец.
Глава ИТАР Тамбовцев Александр Васильевич
Сегодня в узком кругу – Сталин, наркоминдел Чичерин и я – решили обсудить одну, очень важную военно-дипломатическую тему. Речь шла о КВЖД – Китайско-Восточной железной дороге. Напомню, о чем, собственно, должна была пойти речь.
КВЖД эта стратегическая железная дорога называлась недавно. Чуть больше года назад ее называли просто Маньчжурской железной дорогой. Такое название она получила из-за того, что проходила по территории Маньчжурии и соединяла напрямую Читу и Владивосток с Порт-Артуром. Почему эта дорога была стратегической? Дело в том, что эта дорога была значительно короче Транссибирской магистрали, проходящей исключительно по российской территории, и в случае войны по ней можно было быстрее перебрасывать войска и грузы на российский Дальний Восток.
Условия договора, подписанного между Российской империей и правительством Китая в лице канцлера Ли Хунчжана, были таковы: дорогу строит Россия, через восемьдесят лет дорога безвозмездно переходит в собственность Китая, а если Поднебесная возместит России затраты на строительство дороги, то срок передачи может быть сокращен до тридцати шести лет.
Обслуживать КВЖД должен был китайско-российский персонал. Но, учитывая низкий технический уровень местного китайского населения, всю сложную работу выполняли русские. Китайцы же использовались в основном в качестве носильщиков, грузчиков, землекопов и прочих на специальностях, вроде «круглое катай, плоское таскай».
Загодя, дабы пресечь возможные поползновения сторон на полный контроль над КВЖД, управлять дорогой должна была нейтральная структура – специально созданный совместный Русско-Китайский банк (позднее он получил название Русско-Азиатский банк). В 1897 году строительство КВЖД было начато, а в 1903 году – закончено.
КВЖД оказалась прибыльным предприятием. На сегодняшний день в управлении дорогой были не только рельсы, шпалы и паровозы. У КВЖД были собственные золотые прииски, торговые суда и даже своя армия – казачья стража. Был даже город – неофициальная столица КВЖД – Харбин, построенный русскими и не похожий на китайские города.
Ко всему прочему КВЖД обладала правом экстерриториальности – на ее территории действовали не китайские, а русские законы. Служащие КВЖД жили в достатке, и недаром неофициально они называли свою дорогу-кормилицу и прилегающую к ней полосу отчуждения «Счастливой Хорватией» – по имени ее управляющего генерала Дмитрия Хорвата.
И вот, похоже, что этой «Счастливой Хорватии» пришел конец.
После всех произошедших на Дальнем Востоке событий судьба КВЖД должна быть решена окончательно и однозначно. Сталин, изучив информацию, полученную по каналам нашей разведки, донесениям командующего Особым корпусом Красной гвардии генерала Бережного, принял решение
