«Паучков?» – переспросила я, озираясь по сторонам в надежде увидеть его. Разговаривая с ним в своей голове, я, к сожалению, понятия не имела, где он находится.
Жоскан наблюдал за мной.
– У вас все хорошо? – спросил он.
Наверное, на моем лице проступила недовольная гримаса.
– Абдо пошел вперед один. – Я пересказала ему наш разговор и объяснила, кого именно мы отыскали – странную, бледную отшельницу, которую в саду моего сознания окружала стайка бабочек.
– Нам не нужна Восьмерка, – сказал Жоскан, оборачиваясь на наших вооруженных солдат, некоторые из которых уже успели героически задремать. – Но я думаю, не стоит отпускать Абдо одного.
Я согласилась. Жоскан сообщил о нашем намерении капитану, который тут же нахмурился и заставил его взять с собой кинжал. Я стала взбираться на холм, Жоскан последовал за мной. Добравшись до вершины, я увидела между булыжниками едва различимую тропу, которая вилась вниз. Абдо нигде не было видно, но я подумала, что он вряд ли стал бы брести по высокой траве. Мы пошли по тропинке. Она становилась все круче, и вскоре мы оказались в небольшом ущелье, на дне которого журчала река. Здесь сосны росли ближе друг к другу, а камни казались более замшелыми. Дорожка шла вниз по течению, и вскоре наши ноги стали утопать в желтоватой глине. Мы кое-как пробирались вперед, поскальзываясь на каждом шагу, но все же умудряясь не упасть в грязь или в реку. Наконец мы дошли до огромного поваленного дерева, покрытого грибами и мхом.
Похоже, это был единственный мост, так что мы перешли на другую сторону. Здесь тропинка снова сворачивала в лес.
Пройдя еще около пятидесяти метров, мы оказались на поляне. Солнечные лучи освещали покосившуюся хижину, сделанную из коры и папоротников. Абдо осторожно двигался по направлению к ней, несмело ступая вперед и уклоняясь от чего-то невидимого мне. Я вспомнила, что он говорил о пауках, и мне стало казаться, что он действительно пробирается сквозь паутину, но я не могла разглядеть в солнечном свете ни одной шелковой нити.
Абдо оглянулся на нас через плечо и раздраженно воскликнул: «Остановитесь сейчас же».
Что-то в его голосе заставило меня тут же замереть, а вот Жоскан его услышать не мог. Я попыталась схватить герольда за руку, когда он проходил мимо, но промахнулась.
– Жоскан! – прошипела я.
Он обернулся и бросил на меня вопросительный взгляд.
Раздался треск веток, и Жоскан провалился под землю.
Я испугалась и бросилась к тому месту, где он только что стоял. Снова хрустнули ветки, и Абдо вскрикнул: «Пригнитесь!»
Я бросилась на землю, и в ту же секунду над моей головой пролетел топор и воткнулся в ствол ближайшего дерева.
– Что происходит? – закричала я.
«Здесь повсюду нити ее света. Он словно гигантская паутина, – проговорил Абдо. – Это ловушки. Нужно идти очень осторожно. – Он помахал рукой, в которой держал пропавшую буханку. – Я рассказал ей про хлеб, и она очень заинтересовалась. По крайней мере, мне так кажется. Она посылает мне мысленные образы, но не говорит ни слова».
Юноша снова стал осторожно продвигаться вперед. Я прокралась к папоротникам, росшим у края ямы, в которую провалился Жоскан, и заглянула внутрь. Он стоял посреди гнезда из сломанных веточек. Увидев меня, он помахал мне рукой.
– Пострадала одна лишь моя репутация, – проговорил герольд, подергав бороду. – Услышав меня, некоторые знакомцы сказали бы, что в таком случае я обошелся без потерь.
Я рассказала ему про паутину.
– Я даже не уверена, безопасно ли здесь дышать.
«Ой», – проговорил Абдо. Я подняла взгляд – как раз вовремя, чтобы увидеть, как несколько небольших бревен катятся ему под ноги и сбивают его на землю. Он сделал кувырок, чтобы смягчить падение, но при этом, видимо, задел еще одну невидимую ниточку. Три холмика опавших сосновых иголок начали расти, и вскоре каждый из них стал размером с обеденный стол. Самый ближний ко мне дернулся и сбросил иголки, обнажив мохнатое тельце размером с человеческую голову на восьми длинных, тонких лапках.
Наверное, я закричала от страха, потому что из ямы послышался встревоженный голос Жоскана:
– Что там такое?
– П-пауки, – выдавила я. Жоскан встал на цыпочки и протянул мне кинжал Моя. Я присела и взяла его, не зная, как он может мне пригодиться. Как дотянуться до пауков – или до Абдо, – не задев других ниточек?
Абдо, в свою очередь, не сводил с пауков восторженного взгляда и широко улыбался. «Ох, мадамина Фина, как бы я хотел, чтобы вы это увидели!»
«Мне хватает того, что я и так вижу», – пробормотала я. Пауки, пошатываясь, поползли к нему.
«Это механизмы», – сказал Абдо.
– Что? Такие же, как у Ларса? – спросила я, не веря своим ушам. Глядя на аппараты Ларса, я понимала их устройство. Они не были похожи на живых существ.
«Не совсем. Она каким-то образом связала их со светом своей души. Они двигаются не только благодаря пружинам и шестеренкам, но и при помощи ее сознания. – Он восхищенно покачал головой. – Это ее сад, Фина. Только его населяют не люди, а вещи. Она может прикасаться к предметам силой мысли».
Абдо поднялся на ноги и, шагнув к ближайшему пауку, протянул к нему руку, словно тот был ласковым песиком.
– Не надо! – вскрикнула я, в мгновение ока вскочив на ноги. Я сделала всего один шаг, и тут же раздался зловещий щелчок. Я бросилась назад. Из того места, где я стояла всего мгновение назад, вырвалась струя огня.
«Не шевелитесь!» – сердито крикнул Абдо. Он гладил паука. Тот на него не нападал.
За его спиной бесшумно распахнулась заросшая лишайником дверь, и из нее вышла бледная, миниатюрная женщина.
Я угадала с прозвищем. Мерцающая Тень приблизилась к Абдо так плавно, словно летела по воздуху. Она казалась очень худой и какой-то неземной, будто ей удалось найти способ стать прозрачной. Она выглядела довольно молодо, но ее длинные волосы были седыми и настолько тонкими, что развевались вокруг ее головы от малейшего дуновения ветерка. Ее кожу испещряли шелушащиеся пятнышки – отдельные драконьи чешуйки, которые издали напоминали оспины. Платье Мерцающей Тени было грязным и замшелым.
В ее фиалковых глазах светилось любопытство. Она подошла к Абдо еще на один шаг, вытянув вперед руку – точно так же, как он приближался к пауку.
Он обернулся, и они на секунду молча застыли друг перед другом, объятые прозрачным солнечным светом. Абдо протянул ей хлеб, и она взяла его. По лицу женщины проскользнула тень улыбки. Она подала ему вторую руку, и они вместе вошли в ее незатейливое жилище. «Мне понадобится некоторое время, – произнес Абдо где-то
