Камба безмолвно подняла руку, и двое из мужчин, которые несли ее паланкин, бросились за Ингаром.
Добежав до дверей библиотеки, Ингар судорожно содрал с себя дублет и стянул через голову холщовую рубашку, обнажив бледный, обвисший торс. Я заметила, что этот пройдоха успел припрятать между своими рудиментарными крыльями книгу. В следующую секунду он расправил крылья, и томик со стуком упал на ступеньки.
Он расправил крылья еще шире.
Возможно, они были совсем не рудиментарными.
Его преследователи замерли, уставившись на серебристые, перепончатые, как у дракона, крылья. Ингар попытался с разбегу запрыгнуть на стену библиотеки, размахивая крыльями с элегантностью и эффективностью испуганного цыпленка. Он даже смог приподняться над крыльцом а потом, забравшись на несколько каменных блоков, зацепиться за край крыши и влезть на нее.
Оказавшись наверху, он согнулся, положив ладони на колени, и попытался отдышаться. Что бы там ни было, он оставался толстым книжным червем.
Камба скинула с ног сандалии и целеустремленно двинулась к высокой стене. Изучив ее на предмет щелей, за которые можно ухватиться, она полезла вверх, проворная, словно кошка.
Она была на удивление сильной, и я подумала, что она сама может оказаться итьясаари. Но я ни разу не наблюдала за ней в видениях и не создавала ее аватар в саду гротесков. Возможно, я все-таки видела не всех полудраконов?
Камба добралась до Ингара, а затем, не беспокоясь о походившей на соты прическе, забросила его на плечо, словно мешок с песком, и полезла вниз. Ингар хлопал крыльями и кричал, но Камба дотащила его до паланкина с такой невозмутимостью, будто проделывала такое каждый день.
Как только мы забрались внутрь, носильщики подняли паланкин и двинулись вперед. Кто-то из наших сопровождающих успел заботливо поднять рубашку Ингара и положить на сиденье. Ингар натянул ее через голову, морщась:
– Моя госпожа предупреждала меня о Паулосе Пэнде. Он опасен.
– Паулос Пэнде – добрейшее существо из когда-либо живших, – беззаботно произнесла Камба, разглаживая юбки и поправляя волосы. – Опасность представляю я. Хоть я такое и не люблю, но могу переломать ваши руки, как если бы они были сделаны из печенья. Вспомните об этом, прежде чем предпринять что-нибудь неразумное.
Ингар тихонько кивнул, глядя на нее расширившимися от ужаса глазами. Я задумалась, каким человеком должен быть жрец, нанимающий на работу беспощадную женщину, готовую сломать тебе руки. Видимо, таким, который таинственным образом узнает, что кто-то его ищет. Конечно, я и так собиралась с ним встретиться, но не могла не признать, что меня мучила тревога, пока наш перегруженный паланкин, трясясь и подскакивая, двигался вниз с холма.
А вот Камба, ничего не говоря, достала из-за подушки небольшой свиток и принялась читать, не обращая на нас ни малейшего внимания.
16
Поездка в раскачивавшемся паланкине, на мой вкус, чересчур напоминала путешествие на корабле. Когда он наконец остановился, мы вылезли наружу, моргая и потягиваясь, и оказались на людной площади Зокалаа. На ее западной стороне стоял Храм Осенней Лахис, мрачной богини беспощадной неизбежности, а на восточной – гораздо более популярная святыня, судя по толпам молельщиков, спускавшимся и поднимавшимся по ступеням: Храм Весеннего Чахона, веселого бога случая в его плодородном обличье.
Камба повела Ингара вверх по мраморным ступеням сквозь спускающуюся толпу девушек. Мы пересекли украшенный колоннадой внутренний двор и вошли в какую-то дверь, мгновенно погрузившись в темноту. В нос ударил тяжелый запах благовоний, а вокруг обнаружилось множество толстых, шершавых веревок, переплетенных между собой, словно заросли виноградной лозы. Стоило нам откинуть их, как где-то высоко под потолком зазвенели колокола, порождая переливчатую какофонию. Сначала она меня напугала, но потом мои губы расплылись в улыбке: это была приятная неожиданность. Кажется, у нас с богом случая было схожее чувство юмора. Я вытянула руки вперед, намеренно задевая еще больше веревок.
– Вы ведете себя неблагочестиво, – прошептала Камба, пихнув меня локтем в бок. – Идите на свет.
Где-то впереди светились большие жаровни. Мы вылезли из гущи веревок и оказались в просторном помещении, напоминающем неф собора. Перед нами возвышалась статуя красивого мужчины с завязанными глазами, который сидел, скрестив ноги: его руки покоились на коленях ладонями вверх. Молельщики стояли возле веревок, подходя к алтарю лишь тогда, когда их подталкивал сам бог.
Камба не стала ждать зова бога или ощутила его сразу же. Она встала на колени, махнула рукой от жаровни к своему лицу, чтобы лучше ощутить аромат благовоний, а затем встала и поклонилась.
– Послушайте, нелепые иностранцы, – проговорила она, не отводя взгляда от Великого Чахона. – Сейчас мы вступим в ту часть храма, куда обычно не пускают чужаков. Я настаивала, что приводить вас сюда неразумно, но Пэнде стар и не любит путешествовать. Делайте все то же, что делаю я. Ни к чему не прикасайтесь. Не смотрите в глаза жрицам. Я могу на вас полагаться?
Меня немного напугала перспектива оскорбить всех и каждого, но я кивнула. Ингар слегка оживился и сказал:
– Я читал об этой части храма. Я знаю, что…
– Что бы вы ни читали, эта информация была неполной и недостаточной, – отрезала Камба.
Она провела нас через дверь, скрытую за статуей Чахона, и мы оказались в небольшой комнатке, где нас попросили снять обувь. Затем мы подошли к журчащему фонтану, чтобы омыть руки, ноги и мысли. Мне не хотелось закатывать рукав, но других вариантов не было. Камба искоса глянула на серебристые чешуйки, но ничего не сказала. Символическое омовение мыслей заключалось в том, что нужно было набрать воду в рот и сделать так, чтобы она выплеснулась через нос. Будучи ни на что не годными южанами, мы не смогли справиться с этой задачей, не зайдясь кашлем. Камба закатила глаза, но провозгласила, что теперь мы достаточно чисты.
Мы прошли в крытую аркаду, где одетый в белое новопосвященный протянул нам корзину с Хлебом Случая. Ингар хотел попробовать кусочек, очевидно решив, что может взять предложенное, но Камба стукнула его по руке. Похоже, дар предназначался не нам. Сама Камба взяла маленький ломтик, а потом, как мне показалось, исподтишка вытащила изо рта камешки и положила в маленький мешочек, висящий на талии.
Сестры Случая ходили по аркаде, закрыв глаза. Когда бог приказывал им, они останавливались и с медлительной торжественностью поднимали веки. Помня о словах Камбы, мы отводили взгляд. Ингар прошептал, что если посмотреть в глаза жрице, она потеряет связь с богом. Камба услышала его и пробормотала:
– Неполная информация.
Мы заглянули в полупустую келью Пэнде, но его там не было. Камба обратилась к проходившему мимо послушнику, и тот направил нас еще глубже, в сердце храма. Покинув аркаду, мы оказались в саду, полном деревьев, которые когда-то были аккуратно подстрижены, а теперь
