— Жених? — качнувшись, перелезая через лавку, не удержался от удивления.
— Да, жених, — ответила девушка и взяла парня за руку. — Мы очень любим и уважаем Гарри, — печально наклонила голову видящая.
— Невилл Лонгботтом и Полумна Лавгуд, — я сделал вид, что что-то вспоминаю, — Да, я читал о вас в дневнике брата. Он очень хорошо о вас отзывался.
— Гарри вёл дневник? — спросил Невилл, наклоняясь ко мне через девушку.
— Да. С того времени, как только научился писать, и до…последнего дня, — я постарался ответить непринужденно, накладывая себе в тарелку из общего котла овсяную кашу, густо поливая её сиропом жёлтого цвета. Иначе есть эту размазню невозможно, а яичницу с жареным беконом доктор Штейнер есть мне категорически запретил, хоть и уверил меня, что абсолютно здоров. — Так что я много знаю о его жизни, как до Хогвартса, так и в школе.
Зал постепенно начал заполняться учащимися. Стол когтевранцев стоял около входных дверей, и все, кто заходил, заметив меня, тормозили, молча кивали и продолжали движение к своим столам. Сами же «вороны», не обращая внимания на то, что за их столом сидят — гриффиндорец и посторонний человек, спокойно усаживались на свои места и принимались за еду, закрывшись от всех книгами. Вообще когтевранцы поддерживали нейтралитет в противостоянии двух факультетов, и конкретно меня. Они оказывали больше молчаливую поддержку, чем участвовали вместе со всеми в гноблении и опорочивании Мальчика-который-выжил. Кстати сказать, панно со стены исчезло, как и траурная окантовка со знамён факультетов. Не иначе как директор решил, что хватит негатива? …А может, это сам замок решил убрать напоминания о смерти ученика, зная, что на самом деле он жив и достаточно здоров?
В зал чинно вошли дети аристократов — слизеринцы, во главе со своим лидером, «серебряным принцем» факультета Драко Малфоем. Я невольно поднял голову и посмотрел на него. Выглядел он не лучшим образом — лицо бледное, бледнее обычного, веки набухли, тёмные синяки под глазами, словно от недосыпа, пепельные прямые волосы, распущенные до плеч, больше не прилизаны, а расчесаны на пробор, как у меня. На правом рукаве школьной мантии такая же белая повязка, как у Полумны и Невилла. Блондин остановился напротив меня, и, несколько мгновений прищурившись, вглядывался в моё лицо. Ни в его мимике лица, ни в жестах ничего не отображалось… Потом он перевёл взгляд на стену за преподавательским столом, и только тогда я заметил чуть дрогнувшие в ухмылке губы, а когда его потянула за руку Паркинсон, он резко отвернулся и пошагал к своему столу.
Последними в зал влетели весёлой шебутной стайкой гриффиндорцы. Рон Уизли, окружённый приятелями, что-то громко рассказывал им, размахивая руками, а те взрывались очередным смехом. Гермиона шла рядом с другом и снисходительно улыбалась. Она первой обратила внимания на нас с Невиллом и, повернувшись к однофакультетникам, шикнула на них, кивая лохматой головой в нашу сторону.
— Лонгботтом! — заорал Рон, подбегая к Невиллу и бесцеремонно хватая того за плечо — Ты не заблудился случаем?
— Нет, не заблудился, — отпихивая от себя рыжего однокурсника, спокойно ответил шатен.
— Рональд Уизли, — уткнув руки в бока, а’ля Молли Уизли, строго прошипела староста школы, — веди себя прилично! Что о нас подумает брат Гарри?
— А что ему о нас думать? Он даже не посчитал нужным пообщаться с лучшими друзьями своего брата. — Рон, брезгливо морщась, посмотрел на меня. — Посмотри, — ткнул он в меня пальцем, — он такой же, как и слизеринцы… Такой же лживый и хитрый змей! Ишь — вырядился! Да Гарри никогда бы в жизни не надел на себя такую выпендрёжную одежду…
— Не надел, может, потому, что у него не было такой возможности? — спокойно проговорил я, глядя в упор в голубые глаза друга. Я никак не мог определиться, как к нему относиться.
— Да что ты можешь знать о его возможностях и невозможностях? — опять заорал Уизли и чуть ли не кинулся на меня в драку. Вот что я ему такого сказал? Откуда такая агрессия и неприязнь к, казалось бы, незнакомому человеку, но, тем не менее, родному брату лучшего друга? Только потому, что я одет лучше его? И выгляжу более презентабельно? Рон всегда был завистливым и жадным. Да вдобавок ленивым и неопрятным.
Невилл вскочил с места и оттолкнул его от меня. Рон не удержался на ногах и грохнулся задницей на пол.
— Что здесь происходит? — в дверях появилась Макгонагалл. — Мистер Уизли?
— Ничего, профессор, — поднимаясь, промямлил Рон, — просто мне обидно за Гарри. Посмотрите на его брата! Выглядит, как напыщенный индюк! Явился тут на всё готовенькое. Наверное, на наследство надеется? А вот обломись! — он показал неприличный в обществе жест, я ему сам показал его и объяснил, что он означает. — Дом Блэков уже достался нашей семье, а то, что принадлежит Гарри, всё перейдёт к Джинни…
— С чего это? — задал вопрос Невилл, удивлённо приподняв брови.
— Ни с чего. Не твоё дело, понятно, — буркнул Уизли, поняв, что нечаянно проговорился. Он вообще никогда не мог держать язык за зубами. — Какого дракла ты здесь уселся? А ну-ка марш на своё место! — рявкнул рыжий.
— Ты кто такой, чтобы указывать мне моё место? — поднимаясь во весь свой богатырский рост, рыкнул на него Невилл.
— Я староста школы! — задрав голову кверху, гордо произнёс Уизли.
— Ты староста только потому, что другие парни отказались, — произнесла Анджелина Джонсон, как я понял по значку, она сейчас капитан команды факультета. — Пошли, ребята, нечего здесь спектакль устраивать. Скоро занятия начнутся, позавтракать не успеем. — Потом она посмотрела на меня: — Мы все во многом виноваты перед Гарри, — сказала мулатка, — не оценили, не поняли, не поддержали… Но мы гордимся тем, что он учился на нашем факультете. Гарри был замечательным парнем и самым лучшим ловцом. Прими наши искренние соболезнования, — девушка склонила голову, утирая ладонью лицо. Я встал и тоже поклонился ей. Заметив, что к девушке присоединились и другие, я даже почувствовал стыд за этот обман. Но, с другой стороны, ведь не я сам себя объявил мёртвым. Просто я… А что я? Спасал свою жизнь?!
— Идите завтракать, мисс Джонсон. Времеми до начала занятий действительно осталось мало, — сказала профессор Макгонагалл. — Мистер Поттер, меня зовут профессор Макгонагалл, я декан факультета, на котором обучался и жил Ваш брат, а также я преподаватель трансфигурации и заместитель директора, — обратилась она ко мне, когда гриффиндорцы уселись за стол. — Я попрошу Вас подойти ко мне в кабинет после первого урока. Надо обговорить Ваше расписание… И вообще, поговорить. Ребята Вам помогут найти мой кабинет, — тихо добавила женщина, тяжело вздохнув.
— Хорошо, профессор, я приду.
Она
