Улыбнувшись на прощание, Лунира поднялась и ушла, скрывшись за дверью, из-за которой то и дело появлялись официанты. Один из них подошел к столику и принял заказ у оллундца. В ожидании еды Канстаэл не сводил своего пылающего самым настоящим огнем взгляда с испуганной Трианы. Девушка смотрела на того, с кем соединила ее воля богини и отца, пытаясь найти хоть что-то, способное вызвать симпатию. Но резкие черты лица, алый цвет кожи, широко посаженные глаза, из которых вырывался яркий свет, могли лишь отвратить от себя, но никак не привлечь. Оллундец не был уродлив по мнению Трианы, но совершенно точно его лицо не было приятным, как и он сам — очень высокий, почти огромный по сравнению с нуррианкой, пугающий в своей мощи и силе, кипящей у него внутри и стремящейся наружу.
— Разве я давал повод бояться меня? — мужчина положил руку на ладонь девушки, но та резко выдернула ее и схватилась за бокал с водой. — Не молчи. Скажи, чем я тебя обидел. Обещаю, больше подобной ошибки я не повторю.
Наверное, этот страшный оллудец говорил искренне, так показалось Триане, но она просто не могла довериться мужчине. Никогда в жизни она не встречала ни одного, кого волновало бы ее мнение и настоящее отношение к нему. Разве что ангел, но даже с ним беглянка не обмолвилась на празднике ни словом и могла только мечтать о том, что ахзашец окажется совсем не таким, каким были знакомые ей люди.
— Все хорошо, — ответила слишком тихо Триана и громкий ответ мужа заставил ее вздрогнуть.
— Так не пойдет! — кажется, мужчина начал терять терпение. — Обойдусь без ужина, идем.
Оллундец стремительно поднялся и требовательно протянул Триане руку. Ей пришлось вложить свою в горячую мужскую ладонь и последовать за мужем, разве можно спорить с таким?! Даже отец, будучи ниже ростом и спокойнее темпераментом, мог ударить так, что приходилось вызывать врача. Триане даже казалось, что иногда глава семьи сдерживается не из жалости, а просто потому, что не хочет тратить деньги на лечение.
Вопреки ожиданиям, никто не тащил нуррианку, не отвлекаясь на ее неудобства. Напротив, этот Канстаэл шел настолько медленно, чтобы девушке было комфортно, крепко держал за руку, но боли не причинял. А войдя в их общий, как она поняла, номер, отпустил, предоставив полную свободу действий. Только вот прятаться здесь было некуда, несмотря на наличие нескольких комнат.
— Что происходит? Ты что-то слышала обо мне или я виноват лишь в том, что внушаю страх? — оллундец прошелся по комнате, остановившись у окна, за которым совершенно точно не мог ничего разглядеть. — Кажется, я понял. По меркам женщин с Нурриана я слишком уродлив?
— Зачем вы женились на мне? Мы даже незнакомы, — набралась смелости и задала именно тот вопрос, который волновал ее, Триана, а также не желая расстраивать оллундца правдой о его внешности.
— Ты не помнишь меня? — обернулся Канстаэл и вперил свой пламенный взгляд в девушку. — Хорошо, надо прояснить и этот момент. Присядь, пожалуйста, у нас, видимо, будет долгий разговор. Скажу сразу, чтобы не ставить никого в ложное положение: я отправился на вашу планету по делам, на праздник заглянул из чистого любопытства и уж точно жена-нуррианка никогда не была пределом моих мечтаний. Нет, все-таки надо перекусить, тебе заказать десерт? Я видел, ты не ела сладкого.
Триана отрицательно покачала головой, но, кажется, новоиспеченный муж решил сделать по-своему. Во всяком случае, всего через несколько минут напряженной тишины, повисшей в комнате, пришел официант и вместе с ним в комнату вплыл поднос с едой. И теперь на столике перед девушкой красовалась вазочка с мороженым, которое она так любила, но ела прежде всего несколько раз.
Оллундец быстро справился со своей едой, кажется, очень горячей, судя по поднимающемуся пару. Причем, ел он настолько аккуратно, что даже мама Трианы, всегда следившая за поведением девочек за столом, не нашла бы, к чему придраться. Отставив последнюю опустевшую тарелку и запив поздний ужин обычной водой, Канстаэл продолжил свой рассказ.
— Если честно, мне всегда была непонятна вера нуррианцев в то, что какое-то существо, именуемое вами Первой богиней, может как-то повлиять на судьбу. Речь, конечно, о любви и об идеальных парах, которым она помогает встретиться. И побывав на этом празднике, могу сказать откровенно — он больше похож на обычное сборище потерявших всякую надежду девиц и разного рода искателей приключений, решивших развлечься столь экзотическим способом. Я уже собирался уходить, когда появилась ты. Босая, что было удивительно. Ты же не знаешь о существовании оллундского обычая слияния с огнем? Ну, неважно. Главное, что я обратил на тебя внимание именно из-за отсутствия обуви, а потом в твоих волосах вспыхнуло пламя, отразившееся от сотен огней, и это напомнило мне о доме, в котором я не бывал уже очень давно. Сам не знаю почему, но я решил, что ты нуждаешься в защите ото всех этих проходимцев, которые уже слетались к столь привлекательному и яркому цветку. Я планировал всего лишь потанцевать, а после сопроводить тебя до дома, но когда наши руки соприкоснулись, произошло нечто, чего я до сих пор не могу объяснить. Мой огонь потянулся к тебе, а твоя душа с жадностью начала впитывать его, как будто никогда раньше не видела тепла. Это… было необычное чувство, словно я нашел некую часть себя, о потере которой не знал ранее. Когда я очнулся, ты исчезла. К моей удаче, я все же запомнил твой номер, навел справки и вот ты здесь.
Триана уже давно съела свое мороженое и не отказалась бы от добавки, но просить об этом не стала, слушая низкий голос, будто бы он рассказывающий сказку о какой-то чужой жизни.
— Но зачем вы прислали выкуп? Вы же не любите меня, как и я вас.
— Ты, наверное, права. Это был спонтанный поступок. В ту ночь я понял нечто, что было скрыто от меня за суровыми жизненными реалиями: огонь горит ярче, если есть тот, с кем его можно разделить. Когда наша связь прервалась, я ощутил потерю. И мне это чувство не понравилось. Будь у меня больше времени, возможно, этого брака не случилось бы, но когда я навел справки, выяснилось, что тебя должны отдать замуж. Кроме того, от появившегося ощущения
