– Так, так, – сказал Питер Мэттьюс, он говорил все так же самоуверенно и насмешливо, как и когда мы были новобранцами, которые пытались выжить в Академии. – Кто это тут у нас? Неужели сам любитель ящериц и предатель?
– Что тебе нужно, Мэттьюс? – спокойно спросил я, не обращая внимания на мгновенно поднявшуюся злость. Меня взбесили не его слова, в последнее время я слышал оскорбления куда хуже, и от друзей, и от врагов. Его слова не могли меня разозлить, все это я уже слышал. Но сам Мэттьюс и долгие годы издевательств и истязаний, конкуренция и наша взаимная ненависть друг к другу.
«Это не важно», – внушал я себе.
Мы больше не в Академии, не боремся за одобрение, не пытаемся доказать, чего мы стоим. Мне больше не одиннадцать, мне уже нет нужды стараться защититься от издевательств. Мы оба были солдатами, но его мне больше не нужно было бояться.
Но внутри у меня что-то появлялось, медленно поднималось пламя, которое горело в легких, становилось все горячее. Жар, злость и дикое, почти первобытное желание защитить девушку, которая стояла рядом со мной. Я медленно сделал вдох, и воздух у меня в горле стал обжигающе горячим.
– Лейтенант Уорд уже ушел, – сказал я солдату, мотнув головой в сторону выхода. – Возможно, если ты поторопишься, ты сможешь его догнать.
Мэттьюс ничего не ответил. Он бросил беспардонный взгляд на Эмбер, которая стояла рядом со мной, и ухмылка на его лице стала еще более неприятной.
– А это, должно быть, твоя драконья шлюшка. Понимаю, почему ты так сильно увлекся ей – она почти симпатичная. Для высасывающего душу ящера. Скажи, Себастьян, – он посмотрел на меня с дьявольской ухмылкой, обнажив зубы. – Мне любопытно. Ей больше нравится спереди или сзади?
И пламя, которое текло по моим венам, охватило меня полностью. По моим жилам оно пробежало, обжигающее, злое, от него мои глаза налились кровью. Я почувствовал, как иду вперед, как напрягаются мышцы, как сжимаю кулак, чтобы засунуть Мэттьюсу его в рот и вытащить с другой стороны черепа.
– Гаррет, не надо!
Кто-то сзади схватил меня за руку и рывком заставил меня остановиться.
– Это то, что ему нужно. Ему нужен любой повод, чтобы вышвырнуть нас, чтобы показать всем, что мы жестоки и нам нельзя доверять.
Я сделал глубокий вдох и взял себя в руки, превозмогая жар и дикую ярость. Она права. Нельзя, чтобы Мэттьюс спровоцировал драку. Слишком многое зависело от совместной работы. Одна потасовка могла уничтожить все шансы на то, что драконы и люди поладят между собой. Эмбер это понимала. Я это понимал.
Но Мэттьюс этого не понимал.
– Не льсти ему, – сказал я Эмбер, выпрямившись и бросая на солдата тяжелый взгляд. – Он не может планировать настолько далеко. У него нет никаких скрытых мотивов, он просто урод.
Эмбер моргнула, возможно, пораженная больше моей враждебностью по отношению к солдату, чем самим словом. Я не мог ее винить. Обычно я пропускаю оскорбления мимо ушей. Жизнь в Ордене – когда ты должен вести себя очень вежливо и почтительно, в то время как офицер орет тебе в лицо – научила меня не воспринимать подобное близко к сердцу. Слова не причинят боль: пока ты не веришь в них, они ничего не значат.
Но Питер Мэттьюс как никто другой знал, как вывести меня из себя. Слишком много воспоминаний, слишком много лет взаимной неприязни, которая превратилась в презрение. Слишком много случаев, когда Мэттьюс делал все, что было в его силах, чтобы угрожать мне, причинить боль или унизить. Выпуск из Академии во многом принес мне облегчение. Я мог начать убивать драконов, к этому меня готовили всю мою жизнь. Но это также значило, что я, наконец-то, избавился от постоянных нападок Питера Мэттьюса.
Но сейчас дело было не во мне. Мне нужно было защищать нечто куда более важное. И я спалю дотла весь Орден, прежде чем он хоть пальцем коснется девушки, которая стояла рядом со мной.
– В чем дело, Себастьян? – спросил Мэттьюс. – Все еще боишься меня? – он усмехнулся. Его синие глаза сверкнули. – Ты всегда был трусливым гаденышем, даже в Академии. Ты все еще не можешь смотреть мне в глаза, даже сейчас. Или твоя драконья сучка не хочет, чтобы кто-то сломал ее игрушку?
Эмбер зарычала, едва слышно, но очень отчетливо. Она смотрела на солдата, и взгляд ее был острым как бритва. Несмотря на ее решительный настрой, сейчас Мэттьюс ходил по очень тонкому льду. Он или не понимал по причине своей чрезмерной заносчивости, как опасно дразнить дракона, или просто глупо провоцировал, надеясь на бесплатный цирк.
– Да ладно, – сказал я Эмбер. Я взял ее за руку и отступил к задней двери. – Пойдем отсюда.
«Прежде, чем мы оба сделаем то, о чем потом будем жалеть, и этот идиот попадет в лазарет с раскрошенной челюстью. Или с сожженным лицом».
– Правильно, убегай, Себастьян, – насмешливо сказал Мэттьюс, когда мы вышли из комнаты. – Ты ведь всегда так делал. Даже когда у тебя есть возможность спрятаться за спину ящерицы. Все нормально, – мы выскользнули в коридор, но все равно услышали эхо его последней угрозы. – Я найду вас. Тебя и твоих ящериц. Жди.
– Что это за индюк? – пробормотала Эмбер, когда мы быстро пошли по коридору. Ее трясло, возможно, от злости и от того, что она пыталась не принять истинную форму и не выплюнуть насмешку в лицо Мэттьюсу.
– Питер Мэттьюс, – ответил я. – Мы вместе учились в Академии, в одном классе. Он… всегда меня недолюбливал.
Эмбер фыркнула, понимая, насколько я сгладил реальное положение вещей, и с отвращением обернулась в сторону той комнаты, откуда мы только что вышли.
– Он всегда вел себя как придурок?
– Вообще-то он ведет себя еще хуже. Пару лет назад его назначили командиром звена. Уорд ему покровительствует. Если ты заметила, между ними много общего, – Эмбер нахмурилась, на ее лице появилась мрачная тень, как будто она сложила вместе два и два. – До этого Мэттьюс был просто хулиганом. Но сейчас… – я покачал головой. – Он действительно может быть опасен.
– Прекрасно, – Эмбер скрестила руки. – Я и так нервничала из-за того, что к нам присоединился лейтенант Уорд. Но если весь его взвод будет вести себя как Мэттьюс…
Я кивнул.
– Нам нужно быть крайне бдительными и
