Давай!
— Ты бредишь! — По моим щекам во всю текли слезы. — Ты бредишь! — заорала я что есть мочи.
— Стреляй! — Она вторила моему крику.
— Не буду! — В этот раз у меня получилось еще громче, потому что я выплеснула боль от очередной схватки. Да, надо быть честной самой с собой и признать, что у меня начались роды в такой неподходящий момент. — Не буду, Лекса! Хочешь — толкай, не знаю, сможешь ли ты себе это простить, но я точно не стану в тебя стрелять.
Я почти выпустила пистолет из рук, только Лекса не дала мне этого сделать, обхватила мои руки своими, и раздался щелчок.
— Ты не сняла с предохранителя, — пояснила она совершенно спокойно, — жаль, что ты похожа на свою мать больше, чем я думала.
— Ты не сняла с предохранителя, — пояснила она совершенно спокойно, — жаль, что ты похожа на свою мать больше, чем я думала.
Она улыбнулась и судорожно облизала губы, по ее щеке скатилась слеза, а следом раздался звук выстрела.
Я непонимающе опустила взгляд и увидела, что мы по-прежнему вместе держали пистолет и даже на курке поверх моего пальца был ее палец.
— Лекса…
Боже! Боже! На ее животе расползалось алое пятно, а руки ослабели и отпустили мои. Я откинула в сторону ненавистное оружие и поспешила подхватить девушку, которая плавно начала оседать.
— Милая… Лекса, что же ты…
Опустила ее на бетонный пол и села рядом с ней. На корточки мне было нельзя, поэтому опустилась прямиком на попу.
Все происходило словно во сне или в какой-то параллельной реальности. Не со мной! Не с ней! Не с нами!
— Лекса, где твой телефон?
Я шарила по ее карманам, а она молча смотрела на меня и улыбалась.
— Сделай его счастливым, обещай…
— Ты глупая, что ли?! Где твой телефон? Нужно вызвать скорую, нет, лучше позвонить Мари и Игнату. Лекса, где твой телефон?
— Яна, обещай!
— Не нужно мне тут прощальных речей, Лекса. — Я посмотрела на ее живот и услышала собственный всхлип, крови становилось все больше и больше.
Ситуация и правда была почти такой же, как и с Майей.
— Лекса, нужно срочно вызвать помощь, ты же сильная полукровка, Лекса, милая, почему так много крови?
Я прижимала ладони к ее животу, пытаясь остановить красный поток хоть так, даже не замечая того, что меня саму скручивало от боли.
— Яна, — тихо произнесла Лекса, и я заметила, как она побледнела.
Девушка облизывала губы и все тише и тише обращалась ко мне. — Обещай, что будешь самой лучшей женой и сделаешь его счастливым!
— Лекса, какие глуп…
— Обещай!
— Обещаю! Обещаю! Только успокойся, пожалуйста, и скажи, где твой гребаный телефон!
— И пообещай мне, что отойдешь в сторону, если он встретит свою пару. — Она ненадолго замолчала и, как-то хлюпнув, продолжила: — Не будешь… держать его… детьми и ставить палки в колеса… просто отпустишь его… Яна?
— Да, Лекса, я обещаю.
Мой голос звучал беспомощно, да и саму себя я ощущала абсолютно никчемной. А все потому, что поняла, откуда был булькающий звук — изо рта Лексы начала течь струйка крови, напор которой с каждой секундой становился сильней.
— Лекса! Лекса!
Пока я с ужасом смотрела на ее рот, она закрыла глаза и отключилась. Нет! Нет! Она не могла умереть! Не сейчас! Не так! Не рядом со мной! Да и без меня! Она не может. Слезы вовсю застилали глаза, и я, слабо соображая, что делаю, стучала ее по щекам и груди.
— Лекса, милая моя, хорошая. Не шути так со мной, открой глаза, слышишь? Открой глаза, я тебе говорю! Хватит! Очнись! Ну же!
Лекса, как же я без твоих шуток, как же я без тебя, как же Николай Александрович, не подводи его… — Мой голос с крика и визга скатился до шепота и каких-то бессвязных причитаний.
Я не замечала, ничего вокруг и не чувствовала больше ничего, даже боль в животе была какой-то несущественной.
— Яна! Яна, — словно через вату, послышался голос Игната.
Он прижимал меня к себе со спины, надо же, а я даже не почувствовала тепло его рук.
— Помощь едет, Яна, успокойся, тебе нельзя волноваться, иначе…
Яна? Почему так мокро…
Я растерянно посмотрела вниз на бетон, на котором сидела и по которому сейчас водил рукой Игнат. Там была лужа не из крови, а из простой прозрачной жидкости.
— Кажется, у меня отошли воды, — отстраненно произнесла я.
— Что?
— Не кричи, пожалуйста, — всхлипнула, я не могла смотреть на бездыханное тело Лексы и пыталась нащупать пульс, а крики Игната мне очень мешали. — Ты вызвал помощь? — Он кивнул, а я отметила, что ко мне начало возвращаться рациональное мышление.
Пульс еле слышный, но был.
В следующий момент я вскрикнула от скручивающей боли.
— Игнат, у меня отошли воды! Совсем недавно, а схватки уже с час где-то.
Игнат подал мне руку и, опираясь на нее, я приподнялась, рассеянно глядя на внезапно появившихся на крыше волков, которые аккуратно перекладывали Лексу на носилки.
— Мари, у нее отошли воды и схватки уже час, да, хорошо, едем.
Да не переживаю я. Спокоен! — Игнат скинул телефон и выругался в сторону.
— Спокоен, твою мать… Яна, пошли, моя хорошая, тебе нужно в больницу.
— А Лекса?
— Ее тоже повезли в больницу, поехали и мы.
Я кивнула и зашагала вслед за мужем, опираясь на его руку и тихо всхлипывая, чувствуя боль схваток, которые стали значительно дольше, чаще и болезненнее.
Неужели я совсем скоро увижу своих малышей? Луна, пожалуйста, пусть Лекса выживет, и день появления на свет моих малышек не ознаменуется ее гибелью. Пожалуйста. Пожалуйста. Всю дорогу до больницы я молилась, первый раз в жизни молилась луне, которой поклонялись оборотни.
Глава 44. Игнат
Я ехал к дому Лексы, нарушая все мыслимые и немыслимые правила дорожного движения. По пути позвонил паре ребят и для перестраховки отправил их по тому же адресу.
Как же я оказался прав. Дверь в квартиру Назимовой была не заперта, иначе бы выломал к чертям собачьим. В помещении стояла гробовая тишина, и я понял, что они опять наверху.
Ожидавшая меня на крыше картина была самой что ни на есть неожиданной. Яна плакала навзрыд и что-то причитала себе под нос, а рядом с ней лежала Лекса.
И опять кровь. Второй раз я находил Яну, и второй раз она вся в крови. Состояние у нее было, мягко говоря, неадекватное, она даже не заметила, как я появился. Перед ней было только бездыханное тело Лексы, которое она трясла и даже пыталась обнять, несмотря на большой живот, значительно ей мешающий.
Я вызвал наших дежурных врачей и почти не переживал; стоило мне только в самом начале увидеть здоровую Яну, как пружина, натягивающаяся внутри меня испарилась. Просто бахнула, а я вздохнул с облегчением, но ненадолго. Опустившись рядом с ней и попытавшись привлечь жену к себе,
