– Тебя это не касается.
– Кен мой друг! – говорит Дэниз. – Ты не имеешь права…
– Дэниз, – говорит фигура на мониторе. – Я тебя не вижу. У тебя все в порядке? Мне вызвать помощь?
– Заткнись! – кричит Мартин и выключает монитор.
– Эй! – восклицает Дэниз. – Оставь!
Экран снова автоматически включается.
– Дэниз! – говорит Кен. – Мне вызвать полицию?
Мартин берет пустую бутылку из-под шампанского, которая стоит на столе, и бросает ее в монитор, который рассыпается на тысячу двадцать четыре осколка.
– Кен! – кричит Дэниз. – Вернись! Кен!
– Дэниз! – Голос Кена звучит над динамиком домашнего кинотеатра. – Я с тобой. Не беспокойся. Я вызвал полицию!
Мартин бегает по комнате, пытаясь вырвать кабель из всех шестнадцати аудиосистем окружающего звука. Но кабеля нет. Тогда он вырывает сами боксы и бросает их в стену.
– Дэээээниииииз! – гремит голос Кена из низкочастотного динамика. – Ухоооодиии ииииз доооомааааа…
Мартин исступленно отодвигает диван в сторону и начинает пинать ногами колонку.
– Кен! – кричит совершенно обессилившая Дэ-низ. – Кен!
– Я с тобой, – слышит она его голос из своего кармана.
– Дай мне твой айпад! – требует Мартин.
– Подойди и возьми, придурок!
Мартин подходит к ней. Правой рукой он обхватывает ее большой живот, а левой пытается вырвать у нее айпад. Дэниз отступает назад и ударяется о торшер, который с грохотом падает на пол. Она берет длинный штатив светильника и пытается с его помощью сохранять дистанцию между собой и Мартином. Но тот хватает штатив и притягивает Дэниз к себе. И в этот самый момент в гостиной неожиданно открывается автоматическое жалюзи. К окну подлетает дрон и смотрит внутрь. Мартин сразу же отпускает свою жену. Через шестьдесят четыре секунды кто-то стучится в дверь.
– Это полиция!
Мартин старается успокоиться. Он изображает дружескую улыбку и открывает дверь.
– Господин офицер! Чем обязан?
– Мы получили сообщение… – говорит полицейский.
– Да?
Страж порядка сначала бросает взгляд на разгромленную гостиную, а потом на уровень Мартина.
– …Но как я вижу, у вас все в порядке.
– Все в полном порядке, – подтверждает Мартин. – Все как полагается.
Поддержка
Петер стоит перед бронированной стеклянной перегородкой и наблюдает, как Старик, лежа на спине, тянет ноги назад, пока его колени не оказываются на уровне ушей.
– Йога, – поясняет Старик. – Поза эмбриона.
– Я вообще-то не для того пришел, чтобы заниматься гимнастикой для спины, – говорит Петер.
– Это не гимнастика для спины, – говорит Старик. – Это йога. Давай, давай. Ложись сюда.
Петер послушался.
– На спину, – уточнил старик. – А теперь ноги вверх. Держать. Держать. А теперь ноги запрокинуть назад, пока они не коснутся пола.
Старик усмехается.
Петер останавливается, потому что не хочет умереть таким образом. Он представляет себе новость, которую бы сделала из этого Сандра: сегодня в Городе Качества умер «бесполезный», потому что он во время гимнастического упражнения для спины под руководством одного безумного старика сломал себе шею. Если бы он посещал одну из студий Fit For Work! Там сейчас как раз проводятся недели акции et cetera blabla.
Петер встает.
– Кики посоветовала мне обратиться с моей проблемой к общественности, – говорит он. Но мне также кажется, что я должен закрыть еще несколько пробелов в моих знаниях.
– Она высказалась так изысканно? – спрашивает Старик. Он садится на шпагат и вытягивает вперед руки.
– Она думала, что я понимаю свое положение меньше, чем дрессированная обезьяна.
– И я должен дать тебе частный урок? – спрашивает Старик. – Ты же думаешь, что я украл свое собственное время?
– Она сказала, что вы так скажете.
Старик встает.
– И что она тебе посоветовала ответить?
– Я должен сделать вид, будто я прекратил занятие и ухожу. И тогда вы меня вернете, так как в действительности вы не любите ничего больше, чем выливать знания из вашего до отказа заполненного резервуара на высохшие растения, каким являюсь я.
– Она так сказала?
– Нет.
– Но она, конечно, права, – говорит Старик. Он подходит совсем близко к бронированному стеклу. – Приступим, мой юный падаван… Сила не с тобой.
– Нет.
– Я сразу и прежде всего объясню тебе самое важное. В сети ничего не бывает даром. Если ты за какую-нибудь услугу ничего не платишь, тогда за нее платит кто-то другой. И этот другой платит не из-за гуманности. Он хочет что-то за это получить. Твое время, твое внимание, твои данные.
– Вау! – восклицает Петер. – Просто вау! Я буквально чувствую, как эти действительно новые знания разливаются во мне и расширяют мой горизонт.
– Хорошо, хорошо, – говорит Старик. – Заносчивость – привилегия молодежи. Если ты это знаешь, почему ты тогда не поступаешь в соответствии с этим?
– Вы имеете в виду, что я тоже должен запереть себя в стеклянном ящике с броней?
– Если ты такой хитрый, ты наверняка можешь мне сказать, что означает слово «кибернетика».
– Это, э… как-то связано с э… киберпространством?
– Вау! – восклицает старик. – Просто вау! – Он вдыхает из своего флакона с кислородом. – Кибернетика – это заимствованное из древнегреческого языка искусственно образованное слово, означающее «управлять, ориентировать, править». Даже если какая-нибудь группа умников особенно хочет найти понимание, они выхватывают слово из древнегреческого языка. Тогда это по какой-то причине называется «гуманистическое образование». Я отвлекся. Норберт Винер, ее основатель, считал кибернетику наукой управления и регулирования машин, живых организмов и социальных организаций.
– Какое отношение это имеет ко мне? – спрашивает Петер.
– Ты – живой организм, – говорит Старик. – Или что-то не так? – Неожиданно он делает большие глаза. – Нет! Действительно нет! Ты – зомби, правда? Безвольная нежить! Как только я мог это просмотреть…
– Я не зомби!
– Ты знаешь, – говорит Старик, – собственно, юмор заключается в том, что мы тогда, в моей юности, серьезно думали, что интернет мог бы стать средством для освобождения человечества. Как наивно! При этом мы ведь знали, откуда происходит кибернетика.
– Откуда же она происходит? – спрашивает Петер.
– Наконец-то хороший вопрос! – говорит Старик. – Она берет свое начало еще со времен войны. Норберт Винер был математиком, который во время Второй мировой войны мечтал о том, чтобы доставать с неба нацистские самолеты-бомбардировщики.
– Нацистов из мюзикла? – спрашивает Петер.
– Верно, – подтверждает Старик. – Проблема заключалась в том, что управляемая людьми наземная противовоздушная оборона была слишком медленной и неточной, чтобы поражать быстрые бомбардировщики. Было необходимо изобрести установку. Установку, которая с помощью контуров обратной связи могла бы сама регулировать свою работу. Это был час рождения кибернетики.
Старик смотрит на Петера.
– У тебя ужасно глупый вид, – говорит он. – Мне нужно начать с малого.
– Пожалуйста.
– Простой кибернетической системой является термостат. Он сравнивает актуальную температуру и фактическую величину с заданной температурой и заданной величиной, а также регулирует при необходимости нагрев, потом опять сравнивает новую фактическую величину с заданной величиной, опять производит регулировку и так далее. Ты это понял?
– Да.
– The Shop также является кибернетической системой. Конечно, значительно более сложной. – Старик чешет голову. – Тебе понятно, что сначала коммерческое использование интернета было строго запрещено? – спрашивает он. – Трудно такое представить, да?
– В самом деле.
– В 1995 году были сняты последние ограничения, и коммерция захватила сеть. Тем не менее мы в то время все еще думали, что интернет может разрушить
