Эти семь или восемь километров мы шли аж три часа, но зато прошли их без всяких происшествий. Оставлять заслон у леса я не стал – смысла нет. Каких-то значительных сил, способных доставить нам неприятности, в округе просто не было, и подтянуть их достаточно быстро швисы не могли. Нет, если мы застрянем здесь на несколько дней, то из окрестных деревень набежит много желающих пострелять в нас из леса, но на полноценную баталию людей все равно не наберется. Хотя для нас баталия как раз и не страшна, а вот с швисскими партизанами встречаться очень не хотелось. Ну так мы здесь долго куковать и не собираемся. Думаю, к вечеру уже вернемся к реке.
Выйдя из леса, мы так и шли по дороге. Никто нас не встречал, даже разведчиков видно не было. Правда, это не значит, что их вообще не было. Не верил я, что в городе о нас не знают, а затаиться здесь было где. Лес хоть и кончился, но вокруг разбросаны небольшие рощицы, да и кустарников хватало. Ну и ладно, пусть любуются, все равно нас уже не остановить.
Так не спеша и дошли практически до самого города. Город был по нынешним меркам не маленьким. Тысячи на три жителей. Правда, учитывая, что всю боеспособную часть города я выбил, а из него в двух баталиях было наверняка человек шестьсот – семьсот, то сейчас в городе от двух до двух с половиной тысяч жителей. Нет, бойцы наверняка еще остались, не могли же все они пойти в поход… Хотя сейчас швисы именно наемничеством и зарабатывают на жизнь. И не только сейчас. И раньше этим зарабатывали, и еще долго этим будут зарабатывать. Слишком бедная у них земля. Горы да леса. Сельхозугодий почти нет. Да и горы бедные, пустые. Ничего в них нет. Вот и приходится зарабатывать своей кровью. Зато независимости себе уже почти добились. А было бы в их горах что-то интересное – хрен бы им, а не независимость. Вырезали бы всех до единого, и все. Сейчас с этим просто.
Так, ладно, а где встречающие? Мы подошли метров на пятьсот – шестьсот к городу, а на нас и внимания не обращают. Нет, ворота закрыли, и на стене стоят вооруженные люди, но хотя бы кто вышел и поинтересовался, что мы тут делаем… Вообще-то, я рассчитывал, что они выведут баталию из оставшихся в городе мужчин, мы ее быстренько перебьем, а потом выгоним всех из города, а сам город сожжем. Так среди женщин и детей потерь был бы минимум. Ну а сейчас что делать? Да и фиг с вами. Я стал отдавать приказы. Установили пушки. Одну батарею напротив ворот, остальные, побатарейно, влево и вправо от дороги. Курта с кирасирами послал к другим воротам. Приказал убегающих из города не трогать. Если только надумают повоевать и начнут организовываться, то такие группы уничтожать, но издали. Курт с кирасирами умчался. Я подождал еще полчаса. Никакого движения. Как будто нас тут нет. Ну-ну. Приказал пушки, установленные напротив ворот, зарядить картечью, а остальные – зажигательными бомбами. Одну роту мушкетеров оставил в арьергарде, метрах в пятистах от нас, по одному взводу отправил в боковое охранение, остальные выстроились рядом с пушками.
Пока проводили перестроения, прошло еще полчаса. И опять на нас ноль внимания. Ну что ж, вам же хуже. Приказал открыть огонь. Над городом стали взрываться бомбы, и огненные сгустки полетели вниз. За городской стеной видно ничего не было, но учитывая, что дома все деревянные, пожара осталось ждать недолго. И только теперь ворота стали открываться. Из ворот выбегали вооруженные люди. Но построиться и как-то организоваться я им не дал. Заговорили пушки, заряженные картечью. До ворот было метров пятьсот: далековато, конечно, но прилетело им неслабо. Практически все, кто выскочил из ворот, уже лежали. Тут к веселью подключились мушкетеры. Били залпами. Как на учениях. Швисы, которые успевали выбежать из ворот, тут же и падали. Продолжалась эта бойня минут двадцать. Потом из ворот повалили уже женщины и дети. Приказал прекратить огонь. Среди женщин виднелись и мужчины, некоторые с оружием, но отменять приказ я не стал. Черт с ними, пусть убираются. К нам они не приближались, а убегали кто влево от ворот, кто вправо. Город уже вовсю полыхал. Весь он, конечно, не сгорит, но и этого достаточно.
Я приказал собираться и послал вестового за Куртом. Пора отсюда убираться. Скоро горожане придут в себя, им очень захочется отомстить, и лучше, если мы будем уже далеко отсюда. А то в лесу они нас могут здорово пощипать.
Как только впрягли лошадей, сразу выстроились в колонну и двинулись к лесу. Вдали показались наши кирасиры. Нагнали они нас уже недалеко от леса. Курт тут же подскакал ко мне и доложился. Все как я и ожидал. Как только началась бомбардировка города, из противоположных от нас ворот рванула толпа народа. В основном люди просто убегали из горящего города, но кое-где начали формироваться небольшие отряды, и вот с ними-то кирасиры и поработали. Они подскакивали к такой группе и разряжали в них свои пистолеты. Убили не так уж и много, но разогнали всех. Одного, который командовал больше прочих, прихватили с собой, предварительно угостив его мечом по голове, правда, плашмя. Сейчас он, как куль, лежал перед одним из кирасиров. Разбираться с ним я решил по выходе из леса. Сейчас не было времени. Надо быстрее проскочить лес, пока горожане не очухались. А двигались мы довольно медленно. Спускаться вниз было не проще, чем подниматься вверх. Пушкарям все время приходилось притормаживать лафеты с пушками, чтобы они не переломали ноги лошадям. Им в помощь я даже выделил по одному взводу из каждой роты.
Но наконец-то мы выбрались из леса. Останавливаться не стали, а продолжили идти к деревне у реки. Встали уже только у деревни. Наши кораблики стали подходить ближе, но ночевать я решил все-таки на берегу. Приближалась ночь, а грузиться в темноте – тот еще геморрой. Ночного нападения я не опасался, но вот прилета стрел из темноты надо было ожидать. Поэтому в сотне метров от лагеря мушкетеры выложили огромные кучи из разобранных сараев и домов деревни. Когда совсем стемнело, их подожгли. Теперь незамеченным к нам проскочить никто не
