В декабре пришло известие о смерти императора Священной Римской империи Карла Четвертого. Особого внимания я на это не обратил – и так помнил, что он должен был помереть в 1378 году. Не помнил только в каком месяце. Как говорится, помер Трофим, ну и хрен с ним. Даже рад был. Я еще не забыл, как он меня ободрал за графскую корону. Шестьдесят тысяч гульденов ведь ушло именно ему. И за что? Церковники и то приличней – всего десять тысяч взяли. Сквалыга. Я даже знаю, кто теперь императором будет – его сынок Венцель. Но если Карл хоть как-то пытался бороться с германскими князьями, без всякого успеха, правда, то его сынка они вообще ни в грош не ставили. Слабоват оказался сынок. Это и замечательно. Теперь если он меня призовет ко двору, я его просто пошлю. А воевать империя в это время ни с кем не будет, это я точно помню. Да даже если что-то и запамятовал, и соберется он с кем-то повоевать – тоже пошлю. Может, денег немного отсыплю, чтоб отстал. Так что хоть с этой стороны мне пока ничего не грозит. Ну это если я особо наглеть не буду, а я не буду. Так и буду все делать потихоньку, не спеша. Я вон свое графство как увеличил, и все почти на законных основаниях, хрен кто придерется. Глядишь, и дальше так же получится.
Ладно, бог с ним с императором, пусть об этом у курфюрстов голова болит. А у меня Рождество на носу. За всеми своими делами я об этом и забыл. Но Рождество – это пир. И к этому пиру Ами просила меня раздобыть где-то нормальных музыкантов, которые могли бы играть какую-никакую музыку, а не как мои, только трубные сигналы подавать да барабанную дробь выбивать в такт движения мушкетеров. И я ведь обещал. Но где я их найду? Опять надо к Гюнтеру мчаться и ему это дело поручать. Если уж он не сможет их найти, то никто не сможет.
Отгуляли Рождество. Рождественский пир удался. Музыкантов Гюнтер нашел, и на пиру даже танцы устроили. Ну как танцы – скорее, пляски. Мужики-то все у меня хоть теперь и благородные, но эти хождения взад-вперед, считающиеся сейчас танцами, не знали и не признавали. А как приняли маленько на грудь, так и принялись отплясывать. Их жены сначала морщили носики, но потом, после третьего-четвертого кубка, тоже пустились в пляс вслед за мужьями. Так что было весело. На следующий день продолжили, но уже не так активно. А потом, слава Господу, все сошло на нет. Вот и хорошо, а то эта продолжительная пьянка меня, честно говоря, достала. Хотя я-то как раз все эти дни был трезв и даже с отцом Бенедиктом и отцом Магнусом пообсуждал людские слабости. После чего дождался от отца Бенедикта тяжелого вздоха и сожаления, что я не пошел по церковной стезе. Что бы он сказал, если бы узнал, что я во время этого праздника периодически встречался ненадолго то с Эльзой, то с Ирмой, а ночью со спокойной совестью ложился в постель с женой? Вот такой я лицемер. А что делать, если бухать я не умею и не люблю?
В конце января я решил все-таки спускать корабли на воду. Погода, конечно, была премерзостная: то дождь, то мокрый снег, а по утрам под ногами похрустывал тонкий лед в лужах, но было ясно, что река уже не замерзнет. А что холодно… ну так одеться потеплее – и нормально. Народ, конечно, бухтел потихоньку, но с графом не поспоришь. Походили по реке. Добрались даже до моста. А потом началось самое интересное – учебные стрельбы. Два дня палили. Пороху извели уйму, но зато я скомплектовал два экипажа. Самых-самых. Матросиков-то отбирали шкиперы, а вот орудийную обслугу – уже я. Ну и по взводу мушкетеров на каждый корабль. Повелел называть их с этого времени морской пехотой. Вот так у меня появился новый род войск.
Их тоже погоняли как следует. В основном учили абордажу и отбиваться от него же. Вооружение им пришлось менять. Мушкеты так и остались, но еще добавили каждому по два пистолета, и не кавалерийских, а покороче, вроде моих. Заменили мечи на абордажные сабли. Устройство такой сабли я не очень-то и помнил, но совместными усилиями изобрели вроде бы неплохое оружие. Слегка изогнутый клинок длиной шестьдесят сантиметров, шириной пять, с полуторной заточкой, с долами по клинку. Гарда чашеобразная, и эфес защищает кисть полностью. Вроде такую саблю я видел когда-то то ли в музее, то ли на картинке какой. Но то, что такой саблей на корабле будет орудовать намного удобнее, чем мечом, было понятно. Кинжалы и так у всех были неплохие. Переодеть бы пехотинцев в более удобную для новой службы одежду – но какой она должна быть, непонятно. Ладно, после первого похода все станет ясно – и с формой и с вооружением.
Правда, я все думал: оставлять им кирасы или нет? Если кто свалится за борт, то в кирасе сразу на
