Еще на землях графства Зееландия остановились у какого-то то ли городка, то ли большой деревни и затарились водой и продуктами. Договаривался с местными помощник капитана. Я бы, наверное, не смог. Вроде бы на немецком языке говорят, но ничего не понятно. Продуктов и воды набрали с запасом. Бог знает, удастся ли пополниться дальше. Нам ведь дней десять мимо Франции идти. Или мимо Англии? Тут не разберешь, какие земли принадлежат французам, а какие англичанам.
За третий день прошли мимо Фландрии. А потом уже началась сама Франция. Хотя кто там, на побережье, сейчас хозяйничает, я не в курсе, и помощник капитана мне подсказать не мог – сам не знал. Да там меняется все настолько быстро, что хрен разберешь. То англичане захватят какой город, то французы, а то и вообще какие-нибудь бандиты. Этих за время войны расплодилось тоже немало.
Так и шли. Прошли Булонь, Гавр, Шербург, какой-то Доль. Что-то я не помню в будущем такого города. Наверное, потом переименуют. Города обходили по широкой дуге, так что самих городов я не видел. Об их наличии мне рассказывал старший помощник. Что они из себя представляют, он сказать не мог – и сами прежде всегда их обходили. Нарваться можно там – только так. Война есть война. Тем более такая, на уничтожение. Где-то я слышал, там, в будущем, что эта война сократила численность французского населения на две трети. То есть режутся ребята очень серьезно. И страдают, как всегда, в основном мирные люди – крестьяне, горожане. И гибнут в основном не от мечей, а от голода и болезней. Ведь грабят их все – и свои и чужаки. А если твой дом ограбят несколько раз подряд, то чем питаться? Отбирают-то в основном продукты. Да и что еще отобрать у крестьянина? Никаких ценностей у него сроду не водилось. Вот и питаются крестьяне лебедой да корой с деревьев.
И в городах голодуха – подвоза-то продуктов от крестьян нет. И ничего не поделаешь. Сейчас такой принцип: война должна кормить сама себя. То есть солдатики где что урвали, то и съели. А кушать-то каждый день надо. Так что в Германии народ живет не так уж и плохо. По сравнению с французами, конечно. Тоже голодают, бывает, но так массово с голодухи не мрут, как здесь. А на моих землях крестьяне вообще, можно сказать, жируют. Да и в городах с продуктами стало намного лучше – излишки-то крестьяне как раз в близлежащие города и везут. Но это только у меня. Но и это неплохо. Во всяком случае, для меня точно неплохо. И бунтовать не будут, и налогов мне больше заплатят.
Один раз мы, правда, пристали к берегу. Спрятались в какой-то прибрежной бухточке, где едва поместились наши два кораблика, от надвигающегося шторма. Однако шторм так и не случился, хотя тяжелые черные тучи заволокли все небо. Но на всякий случай мы так и простояли там до самого утра. К счастью, никто нас не побеспокоил. Сходить на берег я никому не разрешил. Весь берег зарос густым кустарником, и кто там мог притаиться – неизвестно. Все равно, конечно, отобьемся, но терять людей в самом начале похода не хотелось. Да и вообще не хотелось. Мы ведь не воевать идем, а торговать.
А когда мы огибали Брест, нас попыталась догнать какая-то здоровенная плавучая дура. Помощник капитана назвал ее нефом. Ну неф так неф. Ветер был встречный, так что догнать он нас не смог. Пока он пытался галсами к нам приблизиться, мы спокойно ушли на веслах.
После Ла-Рошели все-таки пришлось пристать к берегу у какой-то деревушки. Продуктов-то еще хватало, а вот воды свежей надо было набрать. Вода немного подтухла. Пить-то можно, но не очень приятно. И почему так, интересно? Вода кипяченая, и в бочки я набросал серебра. Где-то я читал когда-то, что серебро препятствует порче воды. Но видно, что-то сделал не так, раз вода и до двух недель не дотянула, портиться начала.
В деревушку отправил десяток пехотинцев. Жителей они там не нашли – удрали все. Ну правильно, зачем рисковать, мало ли, с какими намерениями идут к ним два корабля. Да в общем-то намерения понятны – грабить будут. Я, правда, собирался за все платить, но я, по-видимому, тут такой единственный. Но воды мы набрали. Из колодца посреди деревни. Часа три провозились. Я даже начал беспокоиться, что кто-нибудь нагрянет, ведь крестьяне наверняка отправили гонца к своему сеньору. Но все обошлось. И мы поплыли дальше.
Наконец земли французов закончились. Как это определил наш проводник, не знаю, но раз говорит, то почему бы и не поверить. Первый испанский город, что мы увидели, был Сан-Себастьян. Решили в него зайти. Почему нет? Мне ведь не только продать товар надо, но и разведать тут все. Во всяком случае, узнать, где заплатят больше за наше оружие. Вот и сравним, где оно дороже, здесь или в Корунье.
Подошли к порту и встали на рейде. Заходить в сам порт я все-таки поостерегся. Только мы остановились и сбросили якоря, как к нам направилась лодка из города. Приплыли пятеро солдат и какой-то чиновник. Переговоры с ним вел человек Гюнтера, я-то – простой пехотинец. Долго они не переговаривались, минут через пятнадцать лодка пошла обратно, прихватив с собой Германа, того самого человека, что от Гюнтера. Я не обеспокоился, так как видел, что чиновнику Герман передал кошелек с серебром. Наверное, налог какой-то. Ну, заодно и взятка. А нам оставалось только ждать возвращения Германа.
А пока мы рассматривали город и корабли в порту. Город было видно плохо – все-таки далековато. Но даже отсюда заметно, что он довольно большой. Тысяч на десять – пятнадцать жителей. Видны шпили соборов и здания в три, может, и четыре этажа. Неплохо. У меня таких «высоток» еще нет. Хотелось, конечно, сойти на берег и побродить по городу, но надо подождать. Хотя бы пока не вернется Герман. А вот порт было видно неплохо. И кораблики в нем, которых довольно много. А еще лучше видны шесть громадин, вроде той дуры, что погналась за нами у Бреста. Тем более что пять из них, так же как и мы, стояли на рейде, и только один – в порту у пристани. Помощник капитана тут же мне стал рассказывать о них. Правда, я так толком ничего и не понял. Четыре корабля были нефами, а два – каракками. Причем один из нефов был английской постройки,
