Но маэстро Салазар придержал меня за руку, обошел осла со всех сторон и даже заглянул в рот, оценивая зубы.
– Здоровый и сильный! – принялся расхваливать длинноухую животину барышник. – Выносливый, как два жеребца! И ест мало! Не подпускайте его к кобылам, сеньор, и не будете знать проблем!
Микаэль посмотрел на меня и с некоторым сомнением, но все же кивнул. Я озадаченно хмыкнул. Осел выглядел высоким, чтобы не только тащить поклажу или катить тележку, но и нести на себе человека. Да и слова о выносливости точно не были пустым трепом.
– Ты еще пони предложи, – тем не менее проворчал я, но барышник сразу раскусил невеликую хитрость и рассмеялся.
– Зачем вам пони, сеньор? На этого красавца и седло можно надеть! А лучших предложений в округе вам не сыскать. Не нужны в наших краях верховые лошади, а кому нужны – ни за какие деньги их не продадут.
Дядька был кругом прав, и я с хмурым видом спросил:
– Сколько хочешь за этого уродца?
Барышник скромничать не стал и объявил:
– Сто талеров!
– Ты не рехнулся?! – воскликнул я с отнюдь не наигранным возмущением. – Видят небеса, это же грабеж средь бела дня! За такое клеймить надо и на рудники отправлять!
– Сеньор, ваши слова ранят меня прямо в сердце! Это прекрасное животное стоит каждого запрошенного за него талера!
– Где?! – возопил маэстро Салазар. – Где ты видишь чистокровного жеребца чезийской породы?!
Пустое! На пару нам удалось сбить цену до семи с половиной дюжин талеров и только. Да еще барышник обязался бесплатно проверить подковы у наших коней, но особо подсластить сделку эта уступка не могла. У меня сердце кровью обливалось выкладывать целую кучу золота за какого-то осла!
А именно золотом я и рассчитался. Провел в уме несложные вычисления, развязал один из кошелей, полученных Микаэлем за жемчуг, и отсчитал барышнику пятьдесят два дуката. Дядька придирчиво осматривал и взвешивал каждую монетку, но все они были новенькими, придраться оказалось не к чему. Мне даже вручили на сдачу два серебряных гроша.
– С вами приятно иметь дело, сеньор! – улыбнулся барышник, заперев деньги в железный ящик. – Приводите лошадей, покажу их кузнецу!
Мы не стали пока что забирать осла и отправились в харчевню, пообещав вскоре вернуться. Стоило только отойти от конной площади, и воздух сразу посвежел, перестало вонять навозом, стихло жужжание мух и слепней.
– Как тебе приобретение? – поинтересовался Микаэль.
– Издеваешься? – злобно оскалился я.
– Отнюдь! – примирительно улыбнулся маэстро Салазар. – Ты будешь чудесно на нем смотреться!
– Я?!
– Именно, Филипп! – подтвердил бретер и немедленно вознамерился выдать один из своих дурацких стишков: – Ослы себе подобных ценят, ослам ослы милей всего…
– Еще одно слово, Мик, и на ушастом будешь кататься сам! – перебил я подручного. – А я заберу твоего жеребца. Как ты его кличешь? Крабом?
Норовистый конь, когда злился, начинал идти боком, за это и получил свое прозвище, но маэстро Салазар сумел найти с ним общий язык и менять на осла желанием не горел. Продолжать свои вирши он не стал, лишь фыркнул:
– Не подумай, будто я испугался, Филипп, просто у тебя лошади долго не живут. Уж на что Болт был мощной зверюгой, все едино ты его угробил!
Я только рукой махнул и продолжать перепалку не стал.
В харчевне мы наскоро пообедали и вернулись с лошадьми к барышнику, тот поручил мастеру проверить подковы, и оказалось, что одна из них могла отлететь в любой момент.
– С паршивой овцы шерсти клок, – негромко проворчал я, когда кузнец принялся за работу, и поручил Уве седлать осла, а сам отошел к барышнику и поинтересовался, не посоветует ли он проводника до Уллимонтиса.
Тот глянул на меня с некоторым даже сожалением.
– Не нужно вам туда, сеньор. Проклятое место. Дурное.
– И все же?
Барышник покачал головой:
– Нет, не подскажу. И не советую по кабакам спрашивать. Если кто и вызовется, то с деньгами с полдороги сбежит или в засаду заведет. Три лошади и осел – настоящее богатство. А еще оружие, одежда, деньги. Нет, не советую.
– А что посоветуешь? – уточнил я.
– Не берите никого в провожатые, отправляйтесь сами, – последовал неожиданный ответ. – Дорога не заросла, по ней гоняют на выпас отары овец, не заблудитесь. Заночуете либо на хуторе у Сонного ключа, либо в монастыре Святого Вилберта. Дальше нормального жилья долго не будет, до Кан-Триге доберетесь только к середине следующего дня, так что запаситесь провиантом. И не распространяйтесь, куда едете, ни к чему это.
– Что за Кан-Триге?
– Небольшой замок. Столкуетесь о цене с хозяином, он доведет до Уллимонтиса.
Я поблагодарил барышника и указал Марте на осла. Та восприняла смену скакуна как должное, скандалить не стала и лишь поинтересовалась кличкой животного.
– Осел, – немедленно высказался маэстро Салазар. – Этого осла зовут Осел.
Ведьма выразительно глянула на бретера и взобралась в седло, мы все с интересом уставились на нее, но серый даже ухом не повел.
– Одной проблемой меньше, – с облегчением усмехнулся я, и мы отправились пополнять припасы.
После деревни старая дорога поворачивала на юг и сразу делалась уже, с обочин там ее теснили кусты и высокая трава. При этом нельзя было сказать, что по ней не ездили вовсе: помимо овечьего помета и коровьих лепешек на глаза попадались и отметины лошадиных подков, и следы тележных колес. Как-то незаметно на смену дубам, букам и каштанам пришли высоченные мачты сосен и темные ельники, а некоторое время спустя позади остались и они, склоны затянул кустарник. Дорога уверенно шла вверх, силуэты остроконечных вершин приближались, холодно блестели венчавшие их ледники. Холмы становились все круче, тут и там на их склонах виднелись проплешины желто-коричневого камня, влажного от утренней росы. Местами настоящими водопадами срывались с уступов ручьи.
Ослик Марты чувствовал себя вполне уверенно, от лошадей не отставал и проблем нам не создавал. Несколько раз мы обгоняли нагруженные товарами повозки, ехавшие в горы, навстречу шли возы с углем и строевым лесом. Дважды на глаза попадались оседлавшие возвышенности замки, к их не слишком-то внушительным стенам жались небольшие селения, а раз в ложбинке повстречалась шахта и выстроенный вокруг нее лагерь горняков. Затем начались луга, там бродили отары овец и куда реже, обычно в небольших долинах с высокой сочной травой, паслись коровы. К небу потянулись дымки костров, закружили над головами хищные птицы. Пастухи обыкновенно провожали нас хмурыми взглядами, а их кудлатые псы злобно лаяли вслед, но и те и другие тут же теряли всяческий интерес, стоило только немного отъехать.
До монастыря Святого Вилберта мы в тот день не добрались. Устали, да и темнело в горах чрезвычайно быстро, поэтому остановились на ночевку в крошечном селении у Сонного ключа. Местные обитатели почти не говорили на североимперском, но отнеслись к нам весьма дружелюбно и даже зажарили по такому случаю ягненка. Правда, и деньги
