Но если серьёзно — она меня поразила в самое сердце. Слушал — как будто про героя какого-то. Неужели я правда такое впечатление произвожу? Хм… Странно. Вроде ничего особенного не сделал. Косячу себе да косячу потихоньку.
— Вот что я тебе скажу, Аня. — Я подался вперёд и серьёзно посмотрел ей в глаза. — Уже довольно скоро выйдет Windows XP. Ставь смело. Накатывай сервис-паки. Но не обновляйся на «Висту»! Слышишь? Держись до последнего. Сражайся. Ищи нестандартные пути решения. Они будут говорить тебе: «Виста»! Будут говорить: «Семёрка!». Эти психи будут даже говорить: «Восьмёрка!» — в которой даже, мать его, «Пуска» не будет! Не верь им, Аня. После экспихи не будет ничего, кроме бездны кромешного ада. Апогеем станет десятая версия. В аду — десять кругов. Постарайся не рухнуть на самый нижний, где тебя будет ждать сам дьявол, по пояс вмёрзший в ледяную глыбу. Это неизбежно, весь мир рано или поздно скатится в его лапы. Но не нужно бежать туда впереди всех. Тебе не победить дьявола. Не этого дьявола. Не в этой жизни…
— Пожалуйста! — Аня практически вскрикнула, и я осекся. — Ты можешь быть серьёзным? Может быть, я и правда кажусь тебе смешной, молодой, с ветром в голове. Но разве нельзя подарить мне хотя бы пять минут серьёзного разговора? Разве я этого хоть чуть-чуть не заслужила? Снизойди до меня со своего хренова Олимпа. Я — простая, смертная, я не умирала и не перерождалась. Я не готова шутить с такими вещами.
Вот теперь… Теперь, когда у неё задрожал голос, я заставил себя заткнуться и перезагрузиться. Не всегда полезно быть центром вселенной. Иногда надо дать другому человеку почувствовать себя таким.
— Чего ты хочешь? — спросил я, честно и прямо глядя ей в глаза.
— Я?! — Она сперва крикнула, потом, кажется, осознала, что я не стебусь, и озадачилась. — Я… Чего я хочу?.. Правды!
— Я сказал тебе правду, Ань. Ну не виноват я в том, что эта правда звучит, как самосвал с лапшой, ездящий тебе по ушам. Хочешь доказательств? Я не знаю, как их тебе предоставить. Ты можешь либо поверить мне, либо послать меня на хер. Катя — поверила. Гоша — тоже. Не знаю, почему. Может, в двенадцать-тринадцать лет как никогда важно поверить в чудо. Ведь потом даже подобие веры разнесёт в куски ядерным взрывом реальности. А я — безусловно, чудо. Хоть и херовое какое-то…
Бледная и неуверенная улыбка нашла дорогу к лицу Ани.
— А мама? — спросила она. — Ей ты не рассказывал?
— Спятила, что ли? — фыркнул я. — Во-первых, какой нормальный человек рассказывает родителям о важных переменах в своей жизни? Это запрещено кодексом Нормального Человека. Для родителей существует ограниченный набор фраз, типа «файн, сенкс» и «хау ду ю ду», пускать их глубже — опасно для жизни. И твоей — и их. А во-вторых, допустим, я ей расскажу. И она мне поверила. И как дальше? У мамы не настолько гибкая психика, чтобы сказать: «А, ну, ок, пойду испеку оладушки». Нет, она, конечно, может, и испечёт оладушки, но… Но они уже будут не такими вкусными. Блин, я тебя запутал, да?
— Справляюсь. — Аня улыбнулась поувереннее. — Так тебе, ты говоришь… Сколько? Тридцать?
— Тридцать один, — уточнил я. — Преклонный возраст…
— И ты был женат.
— Технически, я до сих пор женат. Ну, если учесть, что браки заключаются на небесах, а дядя Петя мне уведомление о разводе не вручил…
— Дядя Петя?
— А… Ладно. Приготовься, сейчас будет непросто. Когда ты умрёшь — а ты умрёшь, рано или поздно, — ты попадёшь в помещение с бассейном, а в бассейне будет плавать дядя Петя. Он мужик грубоватый, но добрый. Он там, как я понимаю, на распределении. Я, правда, так толком и не понял, что у них за система. Вроде он и про Люцифера говорил, и про реинкарнацию… Хотя, знаешь, вот если подумать, то про Люцифера он говорил только этой ночью, во сне. Не уверен, что это было по-настоящему. Про реинкарнацию — точно помню, ещё — про какую-то «стандартную процедуру». Я тогда особо не вдавался, мне, признаться, насрать было. Ну, я ж с собой покончил, по идейным соображениям. Я вообще-то надеялся, что бытие исчезнет, а оно вот — дядей Петей обернулось. Меня это на тот момент больше злило, чем удивляло.
Аня вздохнула, потёрла глаза.
— Ладно… С дядей Петей мы потом разберёмся.
— Самоуверенно, — хмыкнул я.
— Да… Мне бы хотелось задать другой вопрос, касаемо твоей жены.
— Я вроде в прошлый раз всё рассказал.
— Ну… Ты рассказал, как вы познакомились, какая она была по характеру — это да. Я уже заметила, что ты — тонкий психолог. Может, куда более талантливый, чем я. Я хотела бы задать тебе несколько вопросов насчёт вашей интимной жизни.
Я похлопал глазами.
— Прости, что?
— Ты меня понял. Ты постоянно об этом говоришь. В чём проблема? Расскажи, например, какие позы вы предпочитали.
Взгляд я не отводил. Но молчал.
— Молчишь, — констатировала Аня.
— Браво, мадемуазель Юнг. Тонко подмечено.
— Почему не хочешь говорить?
— А почему ты не захотела подарить мне фотку топлесс?
— Потому что это — личное!
— А мои интимные отношения с женой, по-твоему, транслировались через онлайн-кинотеатры? Ань, ты херню какую-то несёшь, честно. Сама бы рассказала, какие позы предпочитал тот твой парень, который с мегафоном?
Аня, похоже, перешагнула некую грань, за которой её можно было смутить, или сбить с маршрута подобным вопросом.
— Как удобно, — сказала она. — О том, в чём у тебя просто не может быть никакого опыта, ты не хочешь говорить, потому что тебя сковывают приличия. Якобы.
— Встань. — Я поднялся на ноги. — Ну? Вставай, говорю.
Она встала. Я поманил её рукой. Она обошла стол.
— Ложись, — кивнул я на пол.
— Что? — Аня вытаращила глаза.
— Что слышала. Хочешь узнать про позы — узнаешь, но не я один буду себя при этом чувстовать, как дерьмо.
Был миг — она хотела отказаться. Но вдруг что-то чуть ли не яростное сверкнуло у неё в глазах, и она легла на пол.
— Были разные периоды, — сказал я, улегшись на пол рядом с ней. — Мы эволюционировали, знаешь ли. Поначалу, конечно, всё было более чем стандартно.
Я осторожно переместился и замер над Аней. Разница в росте у нас была чувствительная, но Аня, нагнув голову, всё равно умудрялась смотреть мне в глаза. Будь она в юбке, поза вышла бы крайне пикантной, но Аня на работу заявилась в джинсах. Я усмехнулся:
— Тебе придётся раздвинуть ноги. И согнуть их в коленях. Хотя, если уж ты настаиваешь на полной откровенности, то есть вариации и неочевидные подробности. Например, потом, после проникновения, ты можешь сдвинуть ноги обратно,
