Увидев заставку Windows 2000, я удовлетворённо кивнул:
— Окей, дружище, я понял всё, что ты хотел мне сказать. Не продолжай. — И вдавил круглую кнопку ещё раз. Подержал, пока экран не погаснет. Говорят, так можно вывести из строя жёсткий диск… Хм, а ведь я сейчас в той эпохе, когда жёсткий диск на восемьдесят гигов — это очень-очень много, а сорок — это ну так, нормально. И оперативной памяти 512 мегабайт — потолок мечтаний. Этот компьютер — тупее моего смартфона, который вместе со мной разлетелся вдребезги, навернувшись с восьмого этажа.
Слева и справа от монитора стояли дурацкие белые колонки. Одна — активная, с кнопкой. Другая — просто. Я усмехнулся. Кто-то, помнится, пустил слушок о том, что компьютерные колонки, при всей своей неказистости, выдают звук громче и чище, чем любая совковая техника, даже круче, чем магнитофон «Маяк» с тридцативаттными колонками. И многие верили. Вот что значит — подростковая внушаемость. Санёк, однако, даже отдал кому-то свои колонки, когда комп купил. Вроде мне предлагал, но я отмахнулся. Забрать, что ли, в этот раз? Без лоха и жизнь плоха.
Компактов было всего ничего, зато аудиокассет — штук под сотню. Аня держала их в специальной подставке, которая висела на стене. Пробежавшись взглядом по корешкам, я хотел было ворваться к Ане в ванную и расцеловать её, но сдержался. Неправильно поймёт. Поэтому я просто начал вытаскивать наружу всё необходимое. За этим занятием Аня меня и застала.
— Ты что делаешь? — удивилась она.
— Граблю тебя, — объяснил я и добавил, бросив на неё взгляд через плечо: — А ты отдаёшь себе отчёт в том, что стоишь голая в одной комнате с озабоченным подростком?
— Я не голая.
— Ну да. Ты — в полотенце на голое тело. Это всё-превсё меняет. Ты, кстати, в курсе, что женщина, которая лишь намекает на свою наготу, возбуждает мужчину в десять раз сильнее, чем полностью обнажённая? Должна знать, ты ведь психолог. На этом, кстати, выстроена концепция так называемого «эротического белья». Иначе зачем женщинам тратить деньги, когда можно просто раздеться. Воображение — оно достраивает, знаешь ли. И зачастую его продукты куда привлекательнее того, что может предложить реальность.
— Что-то не заметно, чтобы ты слишком слюни распустил, — заметила Аня, расчёсывая волосы массажкой.
— Ну, я всё же взрослый человек, умею расставлять приоритеты… О, у тебя и наушники есть? Ничего такие. Возьму погонять?
— Сём, я, вообще-то, не люблю давать свои вещи…
— Я высоко ценю, когда ради меня делают исключение. Ты можешь себе представить, что это такое — быть подростком в мире, где аудиокассеты стоят десять-двенадцать рублей, а у тебя даже работы нет?
— Ну-у… Наверное, это ужасно?
— Не то слово. Пакет дашь?
— Дам, — вздохнула Аня, доставая из шкафа старенький фен. — Чтоб всё вернул!
— Отвечаю на пацана, — кивнул я, полностью удовлетворённый. И уселся на вертящийся стул.
Впрочем, полной удовлетворённостью и не пахло. Наоборот, сконцентрировав взгляд на Ане, я, впервые со своего перевоплощения, почувствовал себя мужчиной. Мужчиной, который знает, чего хочет. И это ощущение обрушилось на меня, как снег среди ясного неба. Да, снег. Нет, не гром. Не вы**ывайтесь своими познаниями во фразеологии. Снег среди ясного неба может обескуражить не хуже грома, особенно если на голову упадёт целый сугроб, да в июле.
— Знаешь, — сказал я, когда Аня закончила гудеть феном, — хреновая была идея.
— А?
— С моим сюда приходом.
— Что такое?
— То, что я теперь смотрю на тебя, как на сексуальный объект.
Аня удивлённо захлопала глазами.
— Прости, а разве ты раньше не…
— Не, — мотнул я головой. — Раньше я больше стебался. А теперь… Мы вместе пережили опасное приключение, потом ты провела ночь у меня дома, я спрятал тебя от мамы, и вот теперь мы тут, а ты — в одном полотенце. Шутка перестаёт быть шуткой, и я не знаю, как нам через это перешагнуть. Боюсь, что никак. Это один из тех моментов, после которых нужно либо вместе сделать шаг вперёд, либо разбежаться.
Я говорил будто бы беспечно, но, слушая себя, сам понимал, что прав. Что-то поломалось в этот момент, и Аня, которая до сих пор была мне другом и психологом (что уже само по себе дурное сочетание), превратилась в Аню, которую хочется избавить от полотенца, поцеловать, положить на кровать…
Аня тоже почувствовала, что я серьёзен, и озадачилась. Присела на край кровати. Н-да уж, умница, привнесла ещё одну ассоциацию полезную.
— Пожалуй, я действительно была неправа, — сказала она.
— Ты и сейчас неправа, — хмыкнул я, покручиваясь на стуле.
— Просто я привыкла относиться к тебе как к действительно взрослому человеку…
— Ань, скажи честно, у тебя правда до такой степени скудный опыт общения с противоположным полом?
Когда она с ног до головы залилась алой краской и промолчала, я закрыл глаза, мысленно сосчитал до десяти и сказал:
— Да будь я хоть негр преклонных годов — это на всех работает одинаково, бестолочь. Нельзя просто так взять и показаться на глаза парню, который к тебе хорошо относится, в одном полотенце.
— Да это чушь! — возмутилась она. — А если бы мы встретились на пляже?!
— Пляж — это другое, — покачал я головой.
— Чем же?
— Всем, Аня. Всем. На пляже все валяются в одних трусах, это нормально. На пляже парень и девушка могут стоять и спокойно разговаривать, и это ничего не означает. Но попробуй мысленно переместить их в пустую квартиру — и всё. Простого разговора уже не получится.
Маразматическим образом она вновь увидела во мне старшего и смотрела… Пожалуй, смотрела с испугом и мольбой.
— И что теперь будет? — прошептала она.
— Да ничего, — пожал я плечами. — Просто теперь всё станет по-другому. С тобой я не смогу быть полностью откровенным, я буду стараться кем-то казаться для тебя. А вот с Катей — наоборот. Она знает, кто я на самом деле. Она мне поверила. И эти оковы пали. Одна беда — ты разбудила во мне зверя. И будь мне на самом деле двенадцать лет, я бы наверняка перенёс это на Катю, и ни к чему хорошему это бы нас не привело. Впрочем, я тебя не виню. Половое созревание — оно даёт о себе знать рано или поздно, вне зависимости от того, сидит ли рядом Аня в полотенце.
— И как ты хочешь с этим справляться? — Что-то психологическое наконец проскользнуло в голосе Ани.
— Ну, знаешь… Есть способы. В конце концов, у меня есть сексуальный опыт, так что для меня в этом нет столь волнующей тайны. Просто потребность организма, которую можно игнорировать, либо удовлетворять. Подручными способами, так сказать.
В этот момент она, кажется, действительно почувствовала себя голой. Не каждый день услышишь от парня столь откровеное признание в том, что он собирается на тебя д**чить.
— Давай, одевайся, — вздохнул я. — Поехали.
— Куда? — дёрнулась Аня.
— На
