Через пять минут появился и он сам. Никакого совпадения я в этом не увидела, он знал, что я вышла гулять. Сел на лавочку, положил свою руку на мою.
— Тебе лучше, Ольга?
Вот теперь в его голосе слышалась забота и обеспокоенность, вот теперь было заметно, что он переживает.
— Жить буду, Вовчик, жить буду.
— Прекрасная новость. Ты не звонила, справилась сама при помощи подруг?
— А ты думал, я позволю тебе утирать пот с моего лба и вставлять градусник, измеряя мне температуру? Ты пока такого не заслужил.
— Ну хотя бы какие-то шансы на это у меня имеется, или я совершенно безнадежен?
— Упустив свой шанс, не переживай, будут еще шансы, которые ты так же упустишь.
Я попыталась пошутить, почти сразу закалялась. Он участливо погладил мою руку. Все же он не безнадежен. Я бы даже сказала, что у него имелся шанс оказаться со мной в постели. Секси. Жесткий. Но вот сейчас он утратил часть своей жесткости. Опа, я стала думать про постель и мужчину. Мне действительно становилось лучше
— Пойду я, а то я что-то еще слишком слаба.
Он немедленно поднялся. Протянув руку, помог мне встать. Молча мы дошли до подъезда
— Если что, ты звони, Ольга.
Он повернулся и пошел от дома по каким-то своим делам. Я глядела ему вслед, прищурившись. Не безнадежен, вовсе не безнадежен. Но все равно жесткий. И, конечно же, секси.
43.
Еще через несколько дней я чувствовала себя выздоровевшей. Оставалась небольшая слабость, оставались отголоски кашля, но я уже жаждала деятельности. Мне надоело вынужденное безделье. Позвонила Егору, сообщила, что я почти в полном порядке, поблагодарила за заботу. Потом сделала несколько звонков, отвечая на пропущенные, на те, которые прошли мимо меня во время моей болезни, но требовали ответа. Я тогда не хотела ни с кем ничего обсуждать и решать. Егорыч сообщил, что Тяжелов не отвертится, сейчас верхам нужны были показательные дела о взятках и коррупции. Хорошая новость. Артем, тот могучий лесник, обрадовал, что губернатор подписал приказ о создании ООПТ, вот теперь за судьбу соснового леса я была спокойна.
Я даже чувствовала в себе силы снова начать думать о таинственных событиях, соединяющих меня, папу, лысого, Егора и «Наследие». Хотя я по- прежнему не видела реальных вариантов что-то резко прояснить. Лысый отмалчивался, с Егором было вообще не понятно, участник ли он всей этой таинственной круговерти. Изучение бухгалтерской отчетности «Наследия» ничего мне не сказало. Довольно успешная компания с довольно устойчивой и хорошей выручкой. Никаких долгов, никаких нарушений. Состав фонда на данный момент составляло человек 60. При этом, как я понимала, они нанимали специалистов и на стороне, тот же Егор не числился у них в штате, а работал по договору с ними.
Я каждый день выходила сидеть на скамейке, благо хорошая погода позволяла, лысый почти всегда присоединялся ко мне и гладил мою руку. Мне это нравилось. Все равно жесткий. Но, несомненно, секси. Мы почти не разговаривали, чаще просто молчали. Ну, а если и говорили, то о пустяках. У меня было ощущение, что он совсем забросил свою таинственную работу, стараясь чаще быть со мной рядом. Он чуть оттаял, в нем появилось чуть больше эмоций по отношению ко мне.
Однажды я спускалась по лестнице, что бы посидеть на заветной лавочке и неожиданно столкнулась с волейболисткой, я как раз хотела открыть дверь, но она распахнула ее раньше меня. Дернув рукой от неожиданности, я ударилась об косяк пальцами, вскрикнув от острой боли. У меня потемнело в глазах, я почувствовала, как Ксения поддерживает меня за локоть. В ладони поселилась дикая боль. Я протерла одной рукой слезившиеся глаза, уставившись мизинец, он был какой то неестественный. Ксения продолжала удерживать меня за плечо.
— Поздравляю, у тебя перелом мизинца. Не смертельно, но больно.
— Да ужжжжжжжж, больно.
Я прошипела это, выдавливая воздух из легких. Действительно было очень больно.
— Так, Ольга, давай ко мне в машину, поедем в больничку.
— Мне надо взять полис.
— Ничего тебе не надо брать, мы поедем не в нашу районную, есть у меня один специалист по спортивным травмам. Он все сделает на много быстрее и лучше.
Громадная машина соседки стояла у подъезда. Я устроилась на переднем сидении, как же высоко сидеть, какой необычный обзор. Руку дергала боль, накатываясь волнами. Мы довольно быстро домчались до больницы, нашей второй, в которой я никогда и не бывала. Да я и в своей-то не бывала. Ксения по пути коротко переговорила по телефону, посигналила у шлагбаума, который незамедлительно был поднят. Мы прошли в здание, затем поднялись в кабинет, Ксения попутно успела с кем — то поздороваться. «Вот, она, я виновата и тебе надо быстро все исправить!»- прямо от двери заявила она, подталкивая меня к столу. Врач был подозрительно молод, не верилось, что он был прямо таким уж специалистом. Но пришлось довериться мнению Ксении. «Надо на рентген, ты сиди тут жди», — не размышляя, принял он решение. Спустились вниз, он завел меня в рентген кабинет, минуя короткую очередь. Подождал, пока выпустят больного, что-то шепотом пояснил врачу, который там был, сам сделал снимок. Через несколько минут он был у него в руках, я в это время ждала в коридоре, боль в руке так и пульсировала короткими вспышками. Мы вернулись в кабинет. «Жди еще», — деловито кинул Ксении, провел меня в другую дверь, которая была в его кабинете мы оказались в мини-операционной. Там ждала пожилая женщина в белом халате. Они о чем-то пошептались, разглядывая снимок. «Ничего страшного, сущая ерунда», — вынес он вердикт, повернувшись ко мне. Ему, может и ерунда, а мне очень больно. «Аллергия на лекарства есть?» — спросила женщина, набирая деловито в шприц какое-то лекарство. «Не знаю, я не болею», — честно призналась я, пытаясь хоть как то забыть о боли в пальце. «Мы обезболим руку, выпрямим палец, загипсуем, через неделю придете на рентген, убедимся, что все хорошо, потом еще две недели, снимем гипс, и вы сможете жить, как жили раньше, не вспоминая, что палец был сломан», — рассказывал тем временем врач. После укола я перестала ощущать боль совершенно, что там делали за шторкой с моим пальцем врачи, меня мало интересовало. Прошло не так и много времени, и я уже смотрела на загипсованный палец. Врач протянул мне коробочку с таблетками. Если будет сильно болеть- одну примите. Но не частите, две в день, не больше. Это хорошее обезболивающее. «Ты сама как?»- вопрос был к Ксении. «Отлично, не болит уже, я же теперь тренирую детей, и никаких
