— Ольга, ты так забавно ешь.
— Ээээ, забавно? Что забавного в том, как я ем, поясни-ка мне, кулинар- самоучка.
— Ты стараешься смаковать каждый кусочек и в то же время ешь довольно быстро, будто у тебя еду могут внезапно отнять. Или как-будто тебе вот-вот надо уходить.
— Когда ешь такую вкуснотищу, то нельзя расслабляться, даже ты тут конкурент! Хотя, пока у меня в руках есть нож и силка, отнять мясо у меня не так-то просто.
Он положил пустые тарелки в раковину, долил в бокалы вино, убирая со стола пустую бутылку.
— Ты считаешь, что нож и вилка в твоих руках могут быть опасны? И ты наелась?
— Не бойся ножика, а бойся вилки. Один удар- четыре дырки! И да, я наелась, спасибо тебе большое за ужин.
Он повторил мою фразу про четыре дырки, мы рассмеялись. Уходить с кухни не хотелось, приступать к раскрытию тайн не было никакого желания. Так бы и сидеть с бокалом вина, с чувством сытости и смотреть на Вовчика. Жесткий. Секси. И рядом, близко, вот тут, возле меня. Я протянула руку и дотронулась до его щеки. Он не отстранился, не дернулся, но глаза его стали темнее, взгляд сделался каким-то беспомощным. Пальцы лишь коснулись гладковыбритой щеки, мимолетно скользнув по коже вниз. Я медленно убрала руку, опуская ее на деревянный стол. Мы молчали. На кухне продолжал витать запах еды, из крана капала вода. Именно такой дом, именно такая обстановка соответствовали тому Вовчику, которого я видела сейчас. Вдох, выдох, вдох, выдох, кап-кап-кап из крана. В напряженной тишине.
Его рука накрыла мою ладонь, лежащую на столе. Глаза лысого стали еще темнее, взгляд его будто пытался найти какой-то ответ у меня на лице. Ответ на незаданный вопрос, ответ, который мы оба знали. «Смелее, ну, смелее», — выдохнула я, разрушая крепость гнетущей тишины. Эти тихие слова как- будто запустили механизм страсти. Мы оба очутились на ногах, помогая друг другу избавиться от одежды. Мы оба слишком долго скрывали от себя и друг от друга желание, одно общее желание, накрывающее с головой, увлекающее в водоворот страсти. Его темные глаза были совсем рядом, его губы искали мои. Поцелуй, долгий, жадный, до головокружения, до сладких мурашек по всему телу. Я прижимаюсь к нему, он сильными руками притискивает мое податливое тело к себе. Воздуха не хватает, а поцелуй все длится и длится. Сладкий, нежный, умопомрачительный, возбудительно-прекрасный. Только несколько минут назад время тянулось тягучими секундами и вот уже оно мчится галопом, не оставляя ни мгновения на размышления. Сильные руки усаживают меня на стол. Ни тени сомнений, резкие движения, он хочет быть главным, он знает что делать. Наклонившись, целует мою грудь, сжимая губами сосок, требовательно и настойчиво. Потом так же нетерпеливо ухватывая губами и другой. Я хочу его, я отчаянно хочу его. Улавливая мои мысли, он уже упирается в меня своей твердостью, напирая. Я раскрываюсь, пропуская, подставляясь, чувствуя восхитительный момент, когда он входит в меня. Темные глаза смотрят на меня, они рядом, близко. Руки сминают мою грудь, упиваются ее упругостью, толчки члена все настойчивее. Безумное желание захлестывает меня. Резкие толчки, глубоко, упрямо. Жадные руки. Тяжелые стоны. Он продолжает действовать, он продолжает вбивать, загонять, таранить. Он заполняет меня, скользит, движется. Я прикусываю губу, не отрывая взгляда, я хочу, я очень хочу. Сладкие волны поднимаются, захватывают меня. Принимаю в себя его жесткие ритмичные толчки. «Да, так, да, еще».- выдыхаю прерывисто, показывая, как мне хорошо, давая ему понять как он хорош. Он неутомимо продолжает, его член вонзается резко, жестко. Я продолжаю что-то бормотать, я требую, я прошу, я умоляю, постанывая. Он молчит, сосредоточенный на ритме, все быстрее и быстрее вталкивается в меня. Еще. Снова. Раз за разом. Я закрываю глаза, мне безумно хорошо, наслаждение вот- вот достигнет пика. «Ну же, ну, ну, давай же», — шепчу я ему, кусая губы. И вот он- сладкий миг, когда внутри все сжимается. Когда тело непроизвольно выгибается. Разряд, взрыв, безумный выброс эмоций. Оргазм, то чего он добивался, то к чему я сама стремилась. И тут же, сразу же за мной он тоже кончает, я, не открывая глаз, чувствую это, по тому как он сбивается с ритма, то тому урчанию, которое он издает, по тому как его руки стискивают мою грудь. Да, волшебно, фантастически, оба вместе. Открываю глаза, смотрю на него, он не остановился, он все еще продолжает, давая насладиться мне эмоциями в полной мере. И его глаза становятся светлее, из них уходит темная засасывающая глубина. Вовчик принимается гладить меня по плечам, по бокам, по спине, наклоняясь, опять меня целует. Уже без той непреодолимой жадности, которая была в поцелуе изначально. Усталый, удовлетворенный. Жесткий. Секси.
Теперь мне понятно, где он очень жесткий. Порой он очень жесткий, да. Прогоняю неуместную глупую шальную мысль из головы. Он и должен там быть жестким, иначе ничего не получится. Лысый делает шаг от стола, оставляя во мне чувство пустоты и незаполненности. Внутри все подрагивает, я еще не пришла в себя. Тянется рукой к одежде. «Не надо, рано, мы еще не все испытали, мы еще не все попробовали», — выдыхаю я, точно зная, что пока не готова остановиться, убежденная, что так просто он от меня не отделается. Он послушно опускает руки и просто смотрит на меня. Я прерывисто дышу, постепенно восстанавливаясь и приходя в себя, мысли становятся более упорядоченными.
— Давай пить чай, Вовчик?
Произнести это мне удается ровным спокойным голосом, он даже не догадывается что я его по- прежнему очень хочу.
— Прямо так? Ты не замерзнешь?
— После чая ты меня согреешь, в спальне, не тут, тут мне мало места для реализации всех своих планов.
— Не пугай меня, детка.
Чайник закипает, он не стесняется своей наготы, что до меня, так я всегда люблю ходить дома обнаженная, и тут я тоже чувствую себя уютно, прямо как дома. Лысый достал с полки небольшую баночку. Варенье, малина, То, что надо. Неторопливо пьем чай. Оттягивая сладкий момент продолжения. Потом я не выдерживаю и тяну его за
