– Где же ты пропадала? И где дядюшка Дой?
Услышала она меня, нет ли, но ответа не последовало. Вместо этого Гота вцепилась в Тай Дэя. По ее мнению, он перестал следить за собой: шевелюру не стрижет, бороду не выщипывает. Было бы желание, а к чему придраться, она всегда найдет.
– Щенок, – сказал мне Одноглазый, – пока они там лаются, полезай-ка в фургон да прогуляйся с духом. Давай, парень, не ерепенься. Если Старик захотел, чтобы я занялся твоими снами, тому может быть только одна причина. – Через плечо он бросил весьма суровый взгляд на мамашу и сыночка. – Кое-что, чем он советовал мне заняться еще до того, как все вы отправились искать приключений на задницу.
– Думаешь, сможешь добраться до сути? – Я ухватился обеими руками за задний борт.
– Там будет видно. Полезай, умник. Цепляйся к Копченому и отправляйся назад во времени, в ту ночь, когда погибла твоя жена. Посмотри, как это произошло.
– К черту!
– Заткнись, Щенок. Кончай ныть да жаловаться на судьбу. Мне это обрыдло, да и Старику небось тоже. Если хочешь разобраться со своими снами, вернись в прошлое и постарайся узнать, что сделало тебя таким, каков ты сейчас. Просмотри каждую секунду; если потребуется, то и трижды. Когда вернешься, потолкуем.
Я попытался возразить.
– Захлопни пасть и делай, что говорю. Или проваливай, если тебе охота провести остаток жизни, путаясь в собственных бреднях.
С этими словами он презрительно повернулся ко мне задом. Так и подмывало отвесить ему хорошего пинка, но по ряду соображений я этого не сделал. Вся моя ярость ушла в усилие, с которым я запрыгнул в фургон.
Ручаюсь, на самом деле никто не знает самого себя до конца. Я действительно считал, что справился со своей бедой, пока Кина не стала искушать меня возможностью возвращения умерших. После этого боль нахлынула с новой силой.
Мне до смерти не хотелось становиться свидетелем кончины Сари, однако что-то влекло меня вперед, убеждая, что другого выхода нет. Я ощутил запах мертвечины и счел это признаком присутствия Кины в мире духов.
Не меня ли она ищет?
Я разыскал Радишу Дра. С моего последнего посещения во дворце ничего не изменилось, за исключением того, что туда добралась весть о победе на Чарандапраше. Споры стали еще более ожесточенными, поскольку Радише пришлось занять непопулярную позицию и напомнить своим сотоварищам-заговорщикам, что эта неожиданная победа не есть окончательный разгром Длиннотени. Конец спорам положила Радиша, приказав Корди Мэзеру с отрядом разведчиков выехать на юг и собрать более достоверные сведения. Бюрократическое решение, которое лишь отсрочивает неизбежный момент предательства.
Преодолевая сильнейшее внутреннее сопротивление, я направил Копченого в мои бывшие покои. Помещение оставалось незанятым. Все вещи собирали пыль, лежа на своих местах. Я направил Копченого в прошлое, усугубляя бдительность по мере приближения к роковой точке. Почему-то я был уверен в необходимости избежать встречи с самим собой. Случись это, я оказался бы в плену минувшего, и мне пришлось бы пережить все заново, так же как уже было, когда я погружался во тьму Дежагора.
А вдруг удастся предупредить Сари? Та женщина на болоте в какой-то миг ощутила мое присутствие. Возможно, кто-то, знавший меня так же хорошо, как Сари, и желавший изменить ход событий так же страстно, как и я, смог послать предупреждение сквозь барьер времени.
Не исключено, что мои путешествия в Дежагор кое-что изменили, хотя уверенности в этом нет.
Ага, вот и оно.
Стражники и все, кто только мог, суматошно метались по дворцу. Некоторые гнались за душилами, некоторые устремились в мои покои. Это происходило уже после моего прибытия. Стало быть, необходимо переместиться еще на полчаса.
Так я и сделал, одновременно спустившись ко входу, которым воспользовались обманники. Это я уже видел раньше, поскольку мне интересно было узнать, каким образом им удалось захватить врасплох бдительную стражу. Первая пара обманников явилась к воротам, вырядившись храмовыми блудницами, идущими на соитие во славу богини. Караульным даже в голову не пришло воспрепятствовать этим особам: такое являлось бы святотатством.
Все произошло прежде, чем в ход событий оказался вовлечен и я. Метнувшись вверх по лестнице, я очутился в помещении, где Сари и моя теща хлопотали по хозяйству, заканчивали дневные дела. Дядюшка Дой и То Тан уже спали. Тай Дэй бодрствовал, не иначе как дожидаясь моего возвращения. Он закрыл глаза, стараясь не обращать внимания на доносившееся через две комнаты брюзжание матери.
Уж не знаю, как терпела ее Сари. Особенно когда объектом обвинительной речи становился я.
В этот раз матушка Гота верещала даже злее, чем обычно. Она хотела знать, когда наконец Сари выбросит дурь из своей упрямой башки – тысяча проклятий на голову Хонь Трэй! – и вернется в дельту, где она родилась и где ее истинное место. У нее еще есть возможность выйти замуж, хотя, конечно же, не слишком удачно, принимая во внимание, что она не так уж молода и осквернила себя сожительством с чужеземцем.
Сари воспринимала все это с привычным спокойствием – я знал, что она способна не давать воли чувствам, – и хлопотала по дому так, словно и не слышала ругани Готы. Закончив дела, Сари направилась в мою комнату, даже не пожелав матери спокойной ночи, отчего та осатанела вконец.
Я всегда знал, что матушка Гота меня не жалует, и подозревал, что она нелестно отзывается обо мне в мое отсутствие, но такой озлобленности, признаться, не ожидал. Судя по услышанному, матушка Гота прибыла в Таглиос с единственным намерением – вернуть дочь домой.
Я догадывался, что, явившись ко мне, она нарушила какие-то племенные табу, но недооценивал всю глубину неприязни нюень бао к иноплеменникам.
В покоях установилась относительная тишина. То Тан и дядюшка Дой мирно похрапывали. Сари почти сразу заснула. Правда, матушка Гота продолжала браниться. Похоже, она не нуждалась в слушателях.
Дверь отворилась, и внутрь проскользнул первый душила с черным румелом – многоопытный, загубивший немало жизней убийца. За ним, по одному, прокрались остальные – целый отряд. Душилы полагали, что им предстоит напасть на Костоправа. По последним, надежным сведениям, полученным из дворца, Освободитель проживал именно в этих покоях. Он действительно уступил их мне меньше недели назад. Результат оказался плачевным для всех, кроме Старика.
В следующее мгновение душилы поняли, что в покоях, кроме них, находится не один человек. Они зашептались так тихо, что ничего нельзя было расслышать, а потом разделились на четыре группы.
Три группы по три человека разошлись по комнатам, а еще полдюжины душил остались ждать в передней.
Ближе всех к ним находились То Тан, Тай Дэй и дядюшка Дой. Первый – То Тан. Следующий – Дой. Затем Тай Дэй.
У То
