– Твою же мать! – донеслось из темноты, эхом отдаваясь от стен. – Что это за хрень такая? Капитан! Мурген! Вы только взгляните.
Костоправ пожал плечами и кивнул. Сейчас не имело значения, куда его зовут и зачем. Ему нужен был предлог, чтобы ненадолго расстаться с Госпожой.
Я зашаркал по полу, которого не видел, лишь ощущал его под ногами. Позади шаркали ноги Костоправа. И бормотание, – должно быть, он покачивал головой, словно желая понять, какого черта здесь делает. Не может же быть, чтобы последние тридцать лет он рвался именно сюда. Это просто бред. Чья-то злая шутка. Эти дурацкие развалины никак не могут быть местом рождения Вольных Отрядов Хатовара. Здесь нет признаков… Да здесь вообще ничего нет!
Я чувствовал, как нарастает в нем отчаяние. И знал: оно будет крепнуть, пока не овладеет им полностью. Он убедит себя в том, что отвлекся, сбился с пути, а потому мы забрели не туда. Вскоре после возвращения в Кьяулун ему придет в голову, что для отыскания подлинного Хатовара необходимо раздобыть и прочесть старые Анналы. Любой ценой. В том числе и ценой кровопролития, способного положить начало Году Черепов. Что и требуется Кине.
Она есть Тьма, это уж точно.
Я знавал уйму баб, которые с полным правом могли претендовать на это прозвище. Но сейчас оно безраздельно принадлежало старушке Кине.
– Проклятие!.. – ругнулся Старик, ухватив меня за плечо.
Он резко остановился в нескольких шагах от бездонной пропасти, той самой, откуда исходил красноватый свет и над которой, как можно было теперь видеть, клубился легкий туман. Задумавшись, Старик едва не сорвался в бездну. Но не пропасть привлекла его внимание, равно как и внимание тех парней, которые подняли шум.
– Факелы! – взревел я. – Зажгите факелы! Больше света!
Факелов у братьев было полно, просто их старались не жечь попусту.
– Здесь трон. Старый долбаный деревянный трон!
У меня не хватило духу добавить, что к этому старому долбаному деревянному трону приколочено серебряными гвоздями человеческое тело. Или похожее на человеческое. Старое долбаное тело. Нужен был свет, чтобы рассмотреть его получше. Мне мерещилось, что у мертвеца открыты глаза, и очень не хотелось, чтобы это оказалось правдой.
– Это что еще за мужик? – спросил кто-то. – Настоящий великан!
Тай Дэй, как всегда державшийся в моей тени, быстро произнес на нюень бао фразу, из которой я понял только слова «Костяной Воин».
– Знаешь, кто это? – спросил я его.
– Возможно, это голем Шиветья, Каменный Солдат.
Нашел время вспоминать идиотские прозвища.
– Шиветья?..
Я знал, кто такие големы. Искусственные люди, созданные из глины. По некоторым поверьям, прародителей рода человеческого боги сотворили именно таким манером.
– Это гуннитский миф, Солдат Тьмы. Когда Кади, или Кина, была молода, она враждовала со всеми и в ходе этих раздоров ослабила Князей Света настолько, что у Князей Тьмы появилась надежда одержать окончательную победу. Они послали войско демонов, и для Князей Света дела обернулись так худо, что бог Фретиньял, которого кое-где считают отцом Кины, воззвал к дочери о помощи. Она согласилась, но руководствовалась при этом собственными интересами. В решающей битве на каменной равнине Кина – или Кади – становилась все больше и сильнее всякий раз, когда пожирала одного из демонов.
Эту историю я слышал. Она представляла собой лишь одну из многочисленных вариаций мифа. Некоторые утверждали, будто Кина была сотворена специально для битвы с демонами, посланными Князьями Тьмы. Согласно убеждениям других, ее произвел на свет демон Ранашья, принявший облик Фретиньяла и разделивший ложе с Матой, представлявшей собой одно из воплощений гуннитской богини-прародительницы. Многие же настаивали на том, что Кина вовсе не принадлежит к гуннитскому пантеону и затесалась в него со стороны. О ней предпочитали не вспоминать, хотя с ее могуществом и злобным нравом приходилось считаться.
Но в интересующем нас аспекте большинство историй сводилось к одному: использовав Кину против сил зла, боги позволили ей набраться невероятной силы, после чего она стала угрожать им. Тогда ее создатель – или отец – обманом погрузил свое детище в беспробудный сон, в котором она обречена пребывать до тех пор, пока приверженцы не разбудят ее, положив начало Году Черепов. Это событие считается неминуемым и неотвратимым. Хотя Кина и пребывает во сне, некоторой, пусть и малой, частью своего божественного сознания она может касаться мира и руководить действиями своих адептов. Однако усилия людей праведных и добродетельных позволяют оттягивать наступление Года Черепов до бесконечности.
Поняв, что они натворили, остальные Князья Света велели Фретиньялу создать из глины демона и наделить его частицей собственной души, дабы он ожил и обрел бессмертие. Этот демон, или голем, был наречен именем Шиветья, что значит «Не ведающий смерти». Предполагалось, что он будет вечно охранять подступы к месту упокоения Кади. Однако я никогда не слышал о том, чтобы Шиветью пригвоздили к его сиденью. Что поделаешь, Костяной Воин, – жестокосердие свойственно даже богам.
– Это уж точно. Особенно богам. Но вполне возможно, что все это пустые байки. Я выслушал кучу подобных историй от Готы и Доя. Все они мне не нравились, и твоя нравится ничуть не больше. – Я повернулся к Костоправу. – А ты что скажешь? Слышал раньше что-нибудь подобное?
– Доводилось. Один дружественно настроенный старый богослов из Таглиоса рассказывал: хотя точное значение слова «Хатовар» утрачено, изучая некоторые современные диалекты, можно прийти к выводу, что оно означало нечто вроде «Место, откуда Кади шествовала вперед». Или попросту «Врата Кади».
– И ты все равно решил отправиться к этим Вратам? Неужели мы устремлялись туда, где воплощалось древнее и мрачное предание? Я-то думал, что все мы маршируем прямиком в рай.
Костоправ не ответил.
– Расскажи побольше, – проговорил я в пространство.
Уже зажглось множество факелов. Почти все парни сгрудились позади нас со Стариком. Яркий свет вынуждал меня видеть то, чего видеть вовсе не хотелось. Глаза пригвожденного к трону существа были открыты.
Однако оно не двигалось.
– О черт! – сказал Лонгинус. – Это какой-то паршивый идол. Давайте не будем пугаться всякой ерунды.
Осторожно, дюйм за дюймом, я продвигался вперед, держа знамя так, чтобы в случае чего можно было воспользоваться им как пикой. Уж не знаю почему, но мне казалось, будто оно способно помочь.
Костоправ последовал за мной.
Мы преодолели половину расстояния до трона. Братья-механики с факелами держались сразу за нами. Все прочие не выказывали желания рассмотреть пугало на троне поближе. По правде сказать, теперь мне тоже казалось, что это всего-навсего идол. Причем – как виделось с близкого расстояния – сработанный довольно грубо.
Мы прошли немного дальше. Теперь я вдыхал тонкие испарения, поднимавшиеся из трещины в полу. Они были очень холодными и несли с собой слабый застарелый трупный запах.
На миг я почувствовал себя так,
