Та привычно подчинилась. Наверное, как в больнице — поговаривали, Кирилл оперировал наравне с настоящими хирургами.
— Травматолог нужен. И перевязка.
— Чем же? Трусами? — разозлился Кирилл. Он не любил быть беспомощным.
— Да хотя бы этим! — протянула я чистую льняную рубаху. — Майя, а из коры никаких дезинфицирующих отварчиков нельзя сделать?
— Там спички есть? — кивнула та на мешок раненого, который я уже распотрошила.
— Нет. Ребята, может, у кого зажигалка завалялась?
— Походнички! Держи! — Артем кинул к ногам Майи нож. — в рукоятке. Сами костер разведете?
— Чай, не маленькие, — парировала я. Что-то, а с этим справлюсь, не всегда была пай-девочкой, какое-то время бунтовала. Были и «Казаки-разбойники», и печеная картошка… и экспедиции по заброшкам… Правда, лет мне тогда было чуть больше десяти.
Но одно дело развести костер летом, когда вокруг полно сухого дерева и другое зимой, когда все покрыто снегом, который забивается даже в мелкие щелочки веток.
Но я справилась: отковыряла кору, под которой оказался вполне сухой слой, похожий на паклю. На него и пустила огонек, пересадив потом на тонюсенькие щепочки.
И истратила всего три спички!
В котомке нашелся и крохотный котелок — на пару кружек. Я набрала в него снег и поставила топиться. Майя, прихватив нож, принялась срезать кору с какого-то куста, тревожно поглядывая на столпившихся вокруг раненого.
— Что там? — не выдержала и я.
— Не жилец, — ответил Кирилл. В его голосе совсем не было эмоций, как будто не умирал на его руках человек. — В больнице бы, может, и спасли. Но здесь… — он поморщился.
Я осмотрела раненого. С окровавленных ног до головы.
— Он очнулся! Вы слышите?
Мужчина перевел взгляд на костер… Здоровая рука потянулась к волчьей шкуре. Даша тут же пододвинула ее поближе.
Пальцы вцепились в мех, но сил хватило, лишь чтобы выдернуть несколько шерстинок:
— Со… жги.
На выдохе, едва слышно, из последних сил.
Невесомый клочок вспыхнул, рассыпался вонью паленой шерсти, а мужчина снова впал в беспамятство.
— Что будем делать? — Кирилл обвел нас взглядом
— Отваром бы напоить, — Майя вернулась с корой и мрачно смотрела на медленно тающий в котелке снег. — Да пока приготовлю…
Я положила голову раненого себе на колени — может, удача поддержит, сбережет огонек жизни, пока мы что-то решим.
— Это хорошо, что он в беспамятстве, — Кирилл ловко перевязывал раны. — Без обезболивания-то… — Даш, узлы…
— Тише! — та даже не прикоснулась к самодельным бинтам. Она прислушивалась к чему-то, брови хмурились, а на лбу появились складки. — Там кто-то есть!
И вытянула руку.
Тишина оглушила. А потом отозвалась едва слышным скрипом: по снегу скользили лыжи.
19.2
Люди коротко переговаривались, стараясь не сбить дыхание. Раненый зашевелился, замычал в беспамятстве. И его услышали — на миг все замерло, а потом громкий зов прорезал тишину.
Мы переглянулись, не зная, что делать. А голоса стали громче, мужчины обсуждали, примерещилось им, или вправду кто-то стонал.
Я зажала кулаки, призывая удачу. Тщетно — раненый снова вскрикнул, ответом ему был ликующий вопль и громкий хруст снега. Скрываться смысла не было.
Кирилл машинально подтянул к себе ближайшую палку. Артем перехватил нож поудобнее, Майя тоже насторожилась — сдаваться так просто она не собиралась. Даша, и та походила на натянутую струну.
А у меня заболела рука. Опустив взгляд, я увидела, что изо всех сил сжимаю острую ветку. Хотя чем она поможет? Против местных охотников самый сильный из нас — младенец.
К счастью, они видели только раненого. Окружили, оттеснили, быстро соорудили волокушу.
— Его к целителям надо. К Бабе Яге, — попытался объяснит Кирилл. — Тогда, может, и выживет.
Его не слушали. Трое умчались вперед, унося раненого, четвертый — молодой человек едва ли старше мальчишек, снял лыжи устроился возле затухающего костра:
— Скоро сани пригонят. Если оставить вас одних, Хранительница разозлиться.
— Баба Яга? — я уже слышала, что ее так называют.
— Да. Хранительница. Оберегает границу между мирами… Вы же ее сами прошли? Без помощи?
Карие глаза смотрели с любопытством — как ни старался парень казаться взрослым и умудренным охотником, а мальчишеское утаить не получалось.
— Неважно, — Артем присел рядом. — Лучше скажи, где мы оказались?
— В Тулимском княжестве.
Мамочки!
Воспоминания накинулись оголодавшим зверьем. Рвали душу, бередили раны. Смех Зареслава звенел в ушах, чтобы тут же перейти в предсмертный хрип.
— Тоня! Антонина! — кто-то хватал за руки, за плечи, тряс… И только оплеуха заставила очнуться.
Ребята смотрели с тревогой. Охотник — с любопытством. To, что он ничего не спросил, означало что угодно: от нежелания лезть в чужие секреты, до знания, что тулимский князь погиб из-за меня.
— Вот, попей, — в руках оказался котелок с горячей водой. — Чая нет, лекарств тоже… Ну, Тонечка, приди же в себя!
— Все в порядке, — я глотнула кипятка и часто задышала, открыв рот — обожгла язык. Несильно, но неприятно. Но еще неприятнее было смотреть на встревоженные лица ребят. Назвать их друзьями я с некоторого времени, не могла.
— Все хорошо.
— Не хорошо, — покачал головой охотник. — Стрый ранен. Следили за ним, — парень сбил на затылок треух и кивнул на капканы. — Не на зверя. На человека поставили.
— Так как же твой стрый в них попался?
— Колдун ставил. Видно, глаза отвел. Повезло нам, что вы мимо шли.
Он замолчал. В тишине далекое эхо донесло человеческие голоса. Мы насторожились, но охотник улыбнулся:
— За вами. Деревня рядом, может, успеем.
Что нужно успеть, не сказал.
Лошадка вспарывала передними ногами снег, который после скрипел под полозьями розвальней. Сено, на которое нас усадили, кололось, а ставший неожиданно сильным ветер заставлял зубы стучать от холода.
К счастью, деревня на самом деле оказалась рядом. В низкой, наполовину утопленной в земле избушке ждала натопленная печь и горячая еда. Но меня больше заботил раненый:
— Ему помогли?
Накрывающая на стол хозяйка пожала плечами:
— Перевязали, жар прогнали. А что будет дальше — воля пресветлых богов.
Меня это не устраивало. Полагаться на чью-то призрачную волю в столь земном и важном деле, как человеческая жизнь, казалось глупым. И не только мне. Кирилл сидел, откинувшись на стену. Его ложка так и осталась лежать на столе. Очнулся, лишь почувствовав мой взгляд:
— Схожу, гляну, что там к чему.
— Я с тобой!
Охотник лежал в бане на полке, у печки суетилась пожилая женщина, судя по тому, что она готовила отвары — знахарка. Увязавшаяся следом Майя тут же закидала ее вопросами.
У Кирилла же был всего один: смогут ли доставить раненого до избушки Бабы Яги; мы же недалеко были, по целинному снегу далеко не уйдешь.
— Да где та избушка, — отмахнулась знахарка. И принюхалась. — Вы, мыслю, иной переход использовали… И как только Страж не учуял? Обратной тем же путем не вернуться…
— Почему? — мне действительно было интересно.
— Так, Страж же! — пояснила Майя. — Мы с Дашкой его усыпили, второй раз не получиться. А другого перехода ни я, ни она, не знаем. Так что обратно — только через Степаниду Петровну.
Вот это новости! С другой стороны,
