Солнце село за горизонт, но я не спешила останавливаться. Ночь освещала дорогу полной луной, что позволяло легко ориентироваться. Усталость сморила меня ближе к рассвету. Приказав Лёпе приземляться, мы стали на короткую стоянку. Выудив из сумки на седле пару яблок ими и перекусила. Дала чунцылу вольную, но попросила далеко не отлучаться.
Сон не шёл. Я очень устала, но закрывая глаза, видела лишь хрупкое тело сестры со стрелой в окровавленной груди. Через полчаса терзаний, сон взял верх, но был беспокойным. Через три часа такого сна, я встала, села на спину чунцыла, лежащего рядом и снова отправилась в путь.
За маму и Даудов не переживала. Как явились, так и уйдут, а вот Арон и Юстин меня беспокоили. На Лёпе была большая часть провизии, и хоть я знала, что парни смогут подстрелить себе зверя и с голоду не умрут, всё равно терзалась. По моим подсчетам, я обойду их на неделю, а то и больше, за это время, смогу сделать всё что задумала и не вмешивать их в эту авантюру. Надеюсь.
Все время, что я была в пути, думала о них. Голубые глаза Юстина поблекли от пролитых слёз, а взгляд Арона полный боли преследовал меня.
Сейчас, находясь в одиночестве, жалела о своём поступке. Возможно, с Ароном и мамой, смерть сестры далась бы мне легче, но жажда мести затмила разум.
* * *Через четыре дня, я прибыла в академию.
Уставшая, обессиленная и истощенная, завалилась спать. Ставшая родной кровать приняла меня радушно и на своих зелёных простынях погрузила в глубокий сон.
Разбудил меня настойчивый стук в дверь. Я его упорно игнорировала, но пришедший не уходил, пришлось встать и идти открывать. По пути взглянула на часы. Я проспала пятнадцать часов!
Дверь со скрипом отворилась.
— Ива, — меня заключила в объятия Элис, — как только я узнала об этом, сразу прибыла в академию. Мне так жаль… Я не хочу в это верить.
— Я тоже, — высвободившись из объятий подруги, отошла. Мне не хотелось, чтобы меня трогали, я снова ограждалась, строила стену и старательно прятала эмоции.
— Мы ждали тебя, чтобы организовать прощальный вечер, — всхлипывая, пробормотала она.
— Зря. Я с ней попрощалась, вы делайте, что считаете нужным.
Пройдя мимо Элис, я, не закрывая свою комнату, пошла в комнату сестры. Мне хотелось забрать её вещи и побыть в комнате в последний раз. Нужно отпустить её и смириться с этой потерей.
Вопреки моим ожиданиям, Элис шла следом, ни на минуту не замолкая. Неужели, трудно понять, что мне нужно побыть одной?
На наших комнатах было особое заклинание, мы могли заходить, не пользуясь ключом. Коснувшись места над ручкой и услышав звук затвора, вошла, хлопнув дверью перед носом подруги.
Коридор был весь в картинах и вазах с цветами, которые давно засохли. С тех пор, как Лия научилась заклинанию изменяющему комнату, коридор менялся чаще всего, один-два раза в неделю. Спальня была без изменений: шкаф, комод, зеркало, пуф и не заправленная кровать. Зашла в ванну. Казалось, в воздухе витает аромат её духов. Древесный, с нотками ванили и цветов.
Сколько воспоминаний связанных с сестрой и этим местом… Снова непрошеные слёзы и жуткая тоска.
Я пошла в кабинет.
Стол и полки покрылись пылью, всё на своих местах и только посередине стола браслет из ракушек, который я отправляла ей в начале лета, когда была с Ароном, а она тосковала по Рэю, и письмо. Некоторое время я размышлял, читать записку или нет, но любопытство и тоска взяли верх.
Развернув жёлтый лист, увидела красивый почерк сестры. Она всегда писала аккуратно, у меня же почерк как у врача — без специалиста не разберешь.
«Ивания, если ты это читаешь, значит, меня нет в живых. (Примитивная фраза, правда?) Я предполагала, что кто-то из нас может умереть и что-то мне подсказывало, что это буду я. Знаешь, когда я осталась в академии, а ты улетела с Ароном, я блокировала связь и чувствовала себя одинокой. Не из-за расставания с Рэем, а из-за тоски по тебе. Ты самый родной для меня человек. Ты понимала меня как никто другой, ты давала дельные советы и прислушивалась ко мне.
Я знаю, что ты будешь тосковать и винить себя, поэтому прошу, не надо. Предполагая такой исход, я всё равно последовала за тобой, так что если кого и винить, то меня, а лучше вообще никого.
Ива, я люблю тебя, прошу, не наделай глупостей и не замыкайся в себе. Проживи эту жизнь за нас двоих.
Спасибо за всё и прощай.
С любовью, твоя младшая сестренка, Лийка»
— Лийка… Только в детстве тебя так называла… — слёзы стекали по щекам, падая на ткань блузы и впитываясь. Я перечитала письмо ещё несколько раз. — «Не наделай глупостей» — процитировала. — Поздно, Лия, поздно… Уже наделала и то ли ещё будет…
Спустя пару часов покинула комнату сестры. В сумках были все её вещи, от зубной щетки и заколок до зимних курток. Всё это отправилось ко мне в шкаф, разбирать их не было никакого желания. Боль и так слишком сильна.
Решив, что пора всё выяснить, переоделась и покинула свою комнату. На лестнице столкнулась с мамой.
— Ива, не делай этого…
У меня, что на лице всё написано?
— Мама, если ты готова спустить им смерть своей дочери, моей сестры, то я этого делать не буду.
— Я потеряла дочь, мне так же больно как тебе, но я не хочу потерять тебя. Пойдём ко мне поговорим, побудем вместе, ты нужна мне, а я тебе…
Я не смогла ей отказать, её слова проникли прямо в сердце, и я поняла, что действительно нуждаюсь в ней.
Мы сидели в её комнате, мама предложила алкогольные напитки, но я предпочла чай, уж слишком вечер будет напряженным.
Она поставила на столик поднос с напитками и сладостями и заключила меня в объятия. Всхлипы вырвались из её груди, плечи сотрясались от рыданий. Я пыталась успокоить её, но сама расплакалась.
— Мама, мне так одиноко, внутри такая пустота, что кажется, будто она меня раздавит… — призналась я.
— Я понимаю… Я всё понимаю… Ива, — мама отстранилась и посмотрела мне в глаза, — зачем ты оставила Арона?
— Я не хочу, чтобы погиб ещё кто-то, тем более он.
— Ты любишь его, он нужен тебе, он понимает тебя и поможет пережить это.
— Мама, я всё понимаю, но не хочу, потерять и его тоже.
— Брось свою затею, брось это всё и живи своей жизнью. Окончи академию, найди работу, выйди замуж… — я молчала. — Пообещай
