- Стоять, - раздалось рычание за спиной у Юны и она встала, как вкопанная. Сивый обошёл вокруг и со всего размаха ударил её по лицу. Юна упала, впившись ногтями в землю. В глазах на миг потемнело, а по щеке и шее потекли горячие струйки. Юна прижала руку к лицу и ощутила глубокие царапины.
- Теперь мы квиты, - процедил Сивый сквозь зубы и, перешагнув через Юну, пошёл в сторону привязанного пленника. Он когтями разорвал верёвки, которыми был тот привязан, и , закинув его на плечо, двинулся по направлению к Овчарне. Остальные двинулись следом. Никто не решился подойти и помочь Юне, кроме Струпьяра. Тот уже сидел на корточках возле неё и изучал раны.
- Вулнера санентур, - говорил наёмник, водя палочкой по лицу и шее Юны. Затем открыл флягу с водой и промыл ей лицо.
- Он оборотень, - сказал Струпьяр, впервые за всё время серьёзно посмотрев на Юну, - Нанесённые им раны так легко не залечиваются. Хорошо, что артерию не задел… Прости, что так вышло.
Юна дотронулась до щеки, провела пальцами по скуле и шее, ощущая рубцы. Два на щеке и два на шее. Струпьяр протянул было руку к её лицу, но она с силой оттолкнула его и вскочила на ноги.
Уйдя подальше в лес, она села прямо на холодную землю и достала свой кинжал из ножен. Руки тряслись и у неё не с первого раза получилось распустить свои волосы, которые она собирала в хвост, доходивший ей уже до пояса.
Взяв прядь она чиркнула кинжалом. Прядь, чирк, прядь, чирк. Перед Юной выросла горка её прожитых лет. Она направила на неё волшебную палочку и подожгла. Воздух наполнился жжёным запахом.
- И надо было психовать? – раздался голос Струпьяра за спиной, - Теперь ты похожа на ёжика переростка.
- Плевать, - пожала плечами Юна, убирая палочку и поворачиваясь к нему лицом, - Но если ещё раз полезешь ко мне, то я тебе и не такое отрежу. Ты понял, Струпьяр?
Струпьяр демонстративно склонился в реверансе, снова весело ухмыляясь.
- Правила устанавливает сильнейший, - хмыкнул он, - Тебе идут эти шрамы, если хочешь знать моё мнение.
- Не хочу, Струпьяр, - Юна прошла мимо него.
В таверне было шумно. Все праздновали очередной улов. Когда Юна вошла, все замолкли и переводили взгляд с неё на Сивого, который медленно встал из-за стола и налил полную кружку огневиски и подтолкнул в сторону Юны.
- За улов, - Юна подняла кружку и выпила, не применяя чары. Горло обожгло, а живот наполнился таким жаром, что Юне показалось, что у неё плавятся внутренности. Она опустила пустую кружку перед Сивым, - Квиты.
Сивый налил себе и залпом выпил из Юниной кружки под громкий вой и свист своих сородичей и топот наёмников.
Юна быстро поднялась в свою комнату и закрылась на замок. Голова начинала кружиться, хотелось плакать, смеяться и спать. Юна опустилась на кровать и нащупала под подушкой пустой пакетик Берти Боттс. Тот самый, который подарил ей Сириус. Предательская слеза скатилась по щеке, вырисовывая линию шрамов. Юна быстрым движением смахнула её рукой и закрыла глаза. Маска Пожирателя лишь слегка дрогнула, но осталась на месте… снова.
Комментарий к 33.
* Цитата из песни “Чёрная метка” группы “Алиса”.
========== 34. ==========
Кто здесь лучше, чем ты?
Кто здесь хуже, чем я?
Кому на этом свете к лицу цветы?
Кого каким из нас успокоит земля?*
Юна проснулась рано утром, ещё до рассвета, от громкого стука в дверь. За порогом стоял Струпьяр.
- Выходим немедленно, - сказал он и пошёл прочь по коридору. После случая в лесу, когда Сивый пометил её своеобразным образом, её не трогали, то ли помнили о гризли, то ли посчитали своей. Струпьяр лез, но уже не так отчаянно и нагло, как раньше. Вся энергия охотников теперь была направлена на Вейнара, который несмотря на постоянные издевательства в свой адрес, тоже начинал вливаться в стаю. Его всё меньше тошнило от вида крови, хотя он старался по возможности избегать совершения насилия собственноручно. Другие решили, что тот хиляк и белоручка и часто развлекались тем, что заставляли его пытать пленников.
Юна спустилась вниз и столкнулась с Томом, чуть не уронившим большую кастрюлю, из которой валил пар. Пахло не очень аппетитно, чем-то горелым.
- Доброе утро, Том, что это у тебя? Надеюсь, не мой завтрак? – спросила Юна.
- Нет, мадам. Это для мелких. Через четыре дня полнолуние. Надо откормить, а то чего доброго лапки откинут после укусов Сивого, - сказал Том и прошёл под лестницу, где была дверь в погреб.
- Сколько их…осталось? – спросила Юна.
- Четверо, мадам. Та, что принёс Кох, умерла вчера ночью. Перестарался парень, - вздохнул Том, словно ему действительно было жалко детей.
Юна кивнула, натянула капюшон плаща и вышла из Овчарни в рассеивающиеся сумерки. Морозный воздух приятно холодил кожу, а ветер трепал короткие волосы, кидая их на лоб и глаза. Где-то под землей уже больше месяца сидели дети. Сивый не трогал их. Считал, что лучше собрать побольше и обратить всех разом. Но сейчас он может изменить решение, раз кто-то из детей умер, и обратить их уже в это полнолуние. Юна стояла перед Овчарней вместе с другими охотниками и думала о том,что лучше - стать чудовищем или умереть. И ей казалось, что последнее предпочтительнее.
- Где Штопор? – рявкнул Сивый, оглядывая свою стаю.
- Он штопает баб в Лютом. Ты же сам разрешил, - крякрнул Рэд, потирая своё лицо в попытке снять похмелье.
- Тогда пошли, пока не рассвело. Место встречи Портсмут, - рыкнул Сивый и трансгрессировал.
Струпьяр подошёл к Юне и взял её за руку. Обычно к ней прикасался только он и Сивый. Если последний не брал её, то это делал Сивый. Хотя в Портсмут она могла и сама трансгрессировать. Они там уже охотились. Но возражать Юна уже разучилась давно. Она послушно сжала руку Струпьяра, и они оказались в переулке между высокими зданиями. В нос ударил запах выхлопных газов и морской соли.
Струпьяр быстрым шагом направился вглубь улицы. Другие охотники появлялись вдоль дороги и сливались в небольшие группки по два-три человека. Они прошли несколько кварталов, украшенных светящимися гирляндами и омелой. Юна даже удивилась. Она совсем позабыла о Рождестве. Интересно, оно уже прошло или только будет. Время для неё размыло свои границы.
Охотники остановились перед небольшим трёхэтажным домом, ютившемся между высотками. Он выглядел неуместным в этих каменных городских джунглях.
