На лице Сириуса заиграла тень улыбки.
- Мы с друзьями как-то подменили все конфеты в пакетиках с Берти Боттсом на блевотные пастилки, - сказал он, - Школу пришлось два дня отмывать и проветривать.
- Фу. Это ужасно, - скривилась Юна, - Ты был хулиганом?
- Нас было четверо. Мы были молоды, безбашенны и эгоистичны, - прикрыв глаза, ответил Сириус, - Мы часто были на грани исключения из Хогвартса, но так как учились лучше всех, то нам всё прощали. Мы называли себя мародерами.
Сириус замолчал и Юна увидела, что его веки вздрагивали, а морщинки на лице стали глубже.
- Расскажи, что вы ещё делали? За что вас хотели исключить? – попросила Юна, и Сириус начал рассказывать.
Он приходил к Юне почти каждый день или ночь - в тюрьме понятие времени теряло свой смысл и значение. Он рассказывал ей о своем прошлом, а Юна рассказывала о своём. Она узнала, что Сириус был из благороднейшей семьи чистокровных волшебников, которые презирали его за либеральные взгляды и дружбу с предателями крови и грязнокровками. Он рассказал и про тот день, когда убили его лучших друзей, а предателем оказался один из мародеров – Питер Петтигрю или Хвост, - которому Сириус доверял как самому себе. Он поведал про взрыв и отрезанный палец Хвоста, а потом арест. Блэка тогда посадили без суда и следствия, поймав на месте преступления. Никто не поверил ему, что это Петтигрю виновен в смерти Поттеров. Никто не слушал Блэка.
Юна в свою очередь рассказывала об учёбе в школе, о смерти отца и тёти, о нападении на дом Брустверов, о лживых чиновниках, о смерти мамы без подробностей, о друзьях, о переезде из Болгарии, о книгах, рок-концертах, Дурмстранге, Хогвартсе и всём, о чём могла вспомнить.
Они играли в плюй-камни на холодном полу, разбив на кусочки один из кирпичей, пытались вспомнить, как играть в шахматы и потом просто придумали свои правила. Однажды, Сириус спросил Юну, как ей удаётся сохранять память и не сходить с ума. Ведь сам он сумел выжить только потому, что превращался в собаку, а дементоры не чувствуют животных и не могут питаться их эмоциями.
- Я тоже анимаг, - призналась Юна.
- Интересно, в кого ты превращаешься? – склонил на бок голову Сириус, осматривая Юну с ног до головы, - Явно что-то больше мыши, а иначе бы могла пролезать и ко мне в камеру через туннель. Ну, кто ты? Лошадь? Коза?
- Чуть больше, - подсказала Юна.
- Большая кошка? Что-то типа пантеры? – предположил Сириус.
- Отойди в угол, я покажу. Только не смейся… хотя в этом месте вряд ли получится посмеяться.
Юна подождала, когда Блэк отойдёт к дальней стене и обратилась в гризли. Встать на задние лапы она не могла из-за низкого потолка, но и так образ превзошёл все ожидания. Помотав головой из стороны в сторону и потоптавшись на месте, Юна снова приняла человеческий облик.
- Ого! – только и смог выдохнуть Сириус, - Никогда бы не подумал! Гризли? Откуда в таком щуплом теле взялось … вот это?
- Вот моя мама тоже была удивлена до глубины души и, думаю, что немного расстроена, - вздохнула Юна, - Она думала, я стану лисой, как все женщины по её линии.
- Ну, теперь понятно, почему ты не съехала с катушек, Юна Уайт, косолапый Дантес, - Сириус улыбнулся и в груди Юны что-то шевельнулось. Слабый отблеск давно забытого чувства радости промелькнуло на мгновение в её прожжённой болью душе. Свет за решёткой замерцал – дементоры почувствовали еду и уже были близко.
Юна не успела обратиться обратно в медведя, когда её сердце скрутило отчаянием и скорбью, но она заметила, что Сириусу удалось принять облик собаки и он сейчас щетинился и рычал на дементоров, которые словно не видели его.
В этот раз мимолётная радость стоила Юне долгих часов страданий. Даже, когда дементоры ушли, Юна осталась лежать, скрючившись на полу, всхлипывая без слёз. Слёзы её давно уже высохли и не давали облегчения.
- Дантес, прости, - скрипучим голосом говорил Сириус, заключая Юну в объятия и гладя её по голове, - Прости, прости…
Он просидел с ней до тех пор, пока она не пришла в себя. Не говоря ни слова, Юна обратилась в медведя и, отвернувшись к стене, заснула, собирая по кусочкам разорванную душу.
Однажды Сириус, оказавшись в камере Юны, начал возбуждённо что-то говорить и ходить из угла в угол. В руках он держал газету. Настоящую газету!
- Он жив! Не может быть! Гарри в опасности! Предатель жив, мать вашу! – чуть ли не кричал он, стуча кулаками по стенам.
- Сириус! – пыталась остановить его Юна. - Что случилось? Бродяга! Успокойся и расскажи!
Сириус сунул в нос Юны газету и в бешенстве начал её трясти.
- Питер Петтигрю! Вот видишь? На фотографии! – захлёбываясь, закричал он.
Юна взяла газету и разгладила смятые листы.
- Откуда у тебя газета? - удивилась Юна.
- Министр приходил с проверкой и оставил мне. Видимо, решил таким образом посмеятся надо мной. Показать, что снаружи жизнь продолжается, а я гнию в Азкабане, - со злостью прорычал Сириус.
Юна рассматривала газету. На первой странице с фотографии на неё смотрели весёлые загорелые лица какого-то рыжего семейства, показавшееся Юне знакомыми. Только через какое-то время Юну осенило. Это же мистер Уизли с женой и детьми!
- Это Уизли, - сказала она Сириусу, - мой отец был знаком с Артуром Уизли. Я встречала их…
- Да не они, - со злобой закричал Сириус и ткнул пальцем в рыжего мальчишку.
- Мальчик?
- Крыса! – Сириус схватился за голову и с силой дёрнул себя за волосы, - Это Петтигрю! Я его сразу узнал, как увидел! У него нет пальца! Он жив! Этот гад жив!
- Бродяга, - попыталась успокоить разбушевавшегося друга по несчастью Юна, - Успокойся. Ты всё равно ничего не сможешь сделать!
- Не говори так! – рассвирепел ещё больше Сириус и угрожающе приблизился к Юне, выставив вперёд указательный палец! – Этот мелкий мальчишка учиться в Хогвартсе. А там Гарри! Мой Гарри! И теперь этот Петтигрю! Он в Хогвартсе! В Хогвартсе!
- Хорошо, Сириус, - Юна взяла Сириуса за протянутую руку и почувствовала, как сильно тот дрожит, - Хорошо, только успокойся. Мы что-нибудь придумаем. Надо только успокоиться. Тихо, Бродяга, тихо. Иначе ты слетишь с катушек. А если ты слетишь с катушек, то я последую за
