4
Пир
После ухода лорда Ирвина Констанция аккуратно положила маску, кулон и трость на туалетный столик. Она избавилась от накидки, заперла массивную деревянную дверь на замок и для верности дернула ручку еще раз. Заперто.
Подойдя к подоконнику, Констанция убрала с сидушки бархатную синюю подушку. Под подушкой находился небольшой отсек. Сунув палец в отверстие, она потянула крышку и с улыбкой обнаружила небольшую стопку запрещенных книг, которые оставила ее мать. Девушка погладила пальцами потертый кожаный переплет. Атлас мира. Учебники колдовства. Истории кукольных театров на юге острова, где выросла ее мать. Когда Констанция была ребенком, эти книги казались ей настолько родными, насколько близок был голос матери.
Чувствуя жжение слез, она закрыла сиденье и вернула подушку на место.
Расстегнув грязное платье, она позволила шелковистой ткани упасть на пол и погрузилась в горячую ванну. Констанция сняла правую перчатку, но не прикоснулась к левой: она держала ее поднятой, положив на медный край ванны. Дрожание стихло до неестественной вибрации в пальцах.
Черная бархатная перчатка была натянута выше локтя, но белая рубцовая ткань все равно выглядывала наружу. Констанция закрыла глаза. Каждый раз, когда она видела шрамы, она вспоминала холодную вспышку боли. Почти ощущала ее. Сила памяти была почти невыносимой.
Она пыталась избавиться от мыслей, пока вода согревала ее тело. Ей нужно думать о предстоящей задаче, а не о прошлом. Констанция чувствовала, как грозовое облако сгущалось, заряжаясь электричеством.
Как только она расслабилась, комната озарилась вспышками света. Вместо грома воздух наполнился паром и тишиной. Констанция вылезла из ванны, завернулась в банные полотенца и легла на кровать матери. Сколько времени прошло с тех пор, как она здесь отдыхала, раскидав по подушке волосы? Сейчас детство, как никогда, казалось далеким. Вспомнив объятия матери, Констанция погрузилась в глубокий сон.
К тому времени когда Констанция проснулась, на улице уже стемнело. Она чувствовала, что могла спать и дальше, но вместо этого достала из шкафа один из лучших нарядов – красное бархатное платье с меховым воротником и вышитыми на рукавах золотистыми листьями. Поверх платья девушка надела круглую подвеску на длинной цепочке, сверкающую в свете огня. После минутного колебания она открыла медальон и взглянула на яркое зеркало, но увидела лишь пару собственных темно-синих любопытных глаз. Она подышала на стекло, чтобы оно запотело, и поводила над ним пальцами. Как же ей хотелось снова увидеть его и поговорить. Но что она скажет? Прекратив свои тщетные попытки, Констанция захлопнула медальон.
Она уже и так опаздывала. Сунув маску в потайной карман фиолетового плаща, девушка набросила его на плечи, взяла трость и вышла из своей комнаты – из комнаты матери – заперев дверь. Шагая по двору, она громко стучала тростью во мраке, вызывая странное искаженное эхо, как будто рядом с ней шли невидимые сущности. Констанция уже и забыла, что значит находиться в Княжеском лесу и чувствовать постоянное присутствие Предков, с осуждением наблюдающих за ней. Да, теперь она поклонялась богам, но ощущение присутствия Предков оставалось таким же сильным, каким было всегда.
Они никогда не хотели ее присутствия.
Из большого зала – самого старого здания в замке – раздавались голоса. Он был построен на сотни лет раньше самой древней Восточной башни. Зал, окруженный остальными зданиями, растянулся почти на целое крыло между Южной и Западной башнями. Как старый многоглазый зверь, защищающий клад от врага, он глядел на грозовое облако, сияя освещенными окнами.
Констанция поднялась по ступенькам и с улыбкой открыла дверь. Однако радость ее мгновенно сменилась изумлением. Шесть лет назад, когда она покинула город, зал переполнялся жителями замка, но теперь он оказался наполовину пуст.
Брат и Мудрецы сидели за высоким столом – по крайней мере, они показались ей Мудрецами. Старые и дряхлые, они ковырялись в еде, как невоспитанные дети. Констанция узнала нескольких: лорд Вередит, эксперт по правовым делам; лорд Реддинг, который сажал Констанцию к себе на колени, когда та была совсем маленькой девочкой. Среди них был и лорд Фарли. На момент ухода Констанции из города лорд Фарли только женился, однако теперь он сутуло и одиноко сидел над бутылкой. Остальные явно попали сюда за счет вакуума власти, который щедро создала эпидемия, и большинство из них Констанция не знала. Отец сидел среди гостей. Ужасающий лекарь в коричневом плаще стоял над герцогом, пока тот с несчастным видом ковырялся в еде, в замешательстве глядя по сторонам. Единственный свободный стул стоял возле герцога. С другой стороны сидел ее брат, Уинтон. Лорд Вередит занял место напротив. Лорд Ирвин сидел чуть дальше за столом.
Констанция двинулась через центральный проход к столам, и люди смолкли, провожая девушку взглядами. Заняв свое место, она натянула широкую любезную улыбку, но стоило ей повернуться лицом к гостям, она сразу заметила подозрительное отсутствие: судья.
«Что ж, я не могу заставить его праздновать свое возвращение, – думала она. – Кроме того, он прислал свое “существо” в качестве шпиона».
Констанция обернулась и бросила резкий взгляд на доктора Торна, который подавал отцу вино из некрасивого оловянного кувшина. Она вспомнила, как по ее прибытии в стены замка он поспешил к судье. Заметив взгляд Констанции, лекарь отошел в тень, обнимая свой кубок и спокойно кивая в знак приветствия.
«Ему будет что передать», – подумала Констанция с легкой улыбкой.
Повернувшись лицом к остальной части зала, она постаралась скрыть тревогу.
– Я очень рада оказаться дома, – тихим, спокойным голосом начала она. – Спасибо вам за теплый прием. Вероятно, всем интересно, где я была. Полагаю, мое исчезновение породило множество слухов, и вы не понимаете, почему я вернулась только сейчас.
Уинтон смотрел на сестру с особым вниманием.
– Я жила в Городе Королей у семьи матери, – заявила Констанция. – Когда в Княжеском лесу образовалось облако, отец тайно меня выслал. Он хотел меня защитить. На тот момент герцог не представлял, насколько ужасным станет облако, но после первых признаков грозы он понял, что наследницу княжества нужно уберечь и выучить искусству правления. – Констанция положила руку на ладонь отца, надеясь, что он не окажется в здравом уме и не воскликнет о ее лжи. – Но теперь он нуждается в моей защите. Как и все вы. Я вернулась, чтобы помочь. Отец оказался один на троне без совершеннолетнего наследника. Ему некому предложить регентство. – Она нежно улыбнулась Уинтону. – А после сокращения населения и недавней смерти герцогини править стало еще тяжелее.
На лице брата вспыхнула боль, и Констанция сочувственно сжала его плечо.
– Но теперь я здесь. Завтра в полдень я созываю Витенагемот. Ввиду болезни отца я намереваюсь обратиться к Мудрецам с просьбой передать мне регентство.
В зале раздался шепот. Кто-то сказал, что судья не допустит этого,
