— Все в порядке? — уточнил один из них, я кивнула и встала возле окна, сделав вид, что рассматриваю пейзаж. В этот момент поезд, делая поворот по дуге, проезжал мимо речушки, на берегу которой рыбачили мальчишки. Ехал на небольшой скорости: то ли впереди была станция, то ли, чтобы уложиться в расписание, и я могла как следует разглядеть детские фигуры, вытаскивавшие из воды удочку с пойманной рыбой. Солнце отражалось в воде, я щурилась от яркого света.
Когда хлопнула дверь в тамбур, я на миг зажмурила глаза, включаясь в свою игру, и прошла в соседний вагон, заново замерев возле седьмого купе. Все повторилось: снова стук в дверь, молчание, но на этот раз мне все же открыли. Шагнув внутрь, я произнесла начало заготовленной фразы:
— Леш, я…, — но меня оборвали.
— Его тут нет.
— Макс? — удивленно выдохнула.
— Неожиданно, правда? — улыбнулся он, а потом врезал мне по щеке ладонью — не сильно, но болезненно. — Я тебе что говорил?
Я прижала руку к горящей коже и послушно повторила:
— Он не подходящая для меня компания.
— Так в чем же дело?
Я молчала, не собираясь отвечать, да Макс и не настаивал. Демонстративно покрутив в руках свой любимый нож, он спрятал его в карман. Только сейчас я обратила внимание на тонкие резиновые перчатки, в которых был мой соглядатай. Сглотнула, почувствовав дурноту, а он печально протянул:
— Ну и куда делся этот засранец? Что ты ему рассказала?
— Ничего, — попыталась убедить его, зная, что он никому не верит. Может, даже и себе — поди разберись, как там у них, у параноиком все устроено.
— Что ему нужно было от тебя?
— Узнал во мне старую знакомую. Я сказала, что он ошибся.
— А второй раз чего пришла тогда, радость моя? За дурака меня держишь?
Понятно было, что этого вопроса не избежать, но быстро выдумать что-то подходящее не удалось. Макс посверлил меня суровым взглядом, а потом великодушно махнул рукой:
— Ладно, вали, пока добрый. Потом поговорим. Записку мою оценила? — хихикнул он, а я процитировала известную строку из книги:
— «Бог дал день, Бог дал силы», — на что Макс довольно хлопнул пару раз в ладоши.
— Иди, иди, Танчурочка моя. Только помни, что случилось с Карениной, может произойти с любой красоткой и в наше время, если она не будет достаточно послушной и умной.
Я тихонько прикрыла за собой дверь, оставляя позади брошенные мне вслед фразы. По позвоночнику скатилась капля холодного пота.
Флешка так и не нашлась, а теперь, словно мало мне было, пропал еще и сам Леха. Зашибись.
Я не помнила, как дошла до нашего вагона. Пару раз случайно натыкалась на людей, извинялась, чувствуя себя дезориентированной в пространстве. Все мысли занимало исчезновение брата Паши — раз Макс вычислил его, то дела плохи, и лучше бы Лешке убраться по добру — по здорову. К сожалению, я совершенно не помнила его в те времена, когда мы с Белогородцев были вместе, только татуировка на шее в виде штрих-кода объединяла мужчин — именно на нее я и обратила внимание в прошлую встречу.
Я поднялась на второй этаж, нарочито медля возле купе. Перед тем, как показаться на глаза Тимуру, требовалось отдышаться и собраться с мыслями. Сделала пару глубоких вдохов, точно нырять собиралась, и зашла внутрь, делая вид, будто все в порядке. Повесила полотенце, убрала косметичку, чувствуя, что Тимур следит за моими передвижениями, но молчит. «Вот пусть и дальше молчит», — злобно подумала я, разворачиваясь, к нему лицом. Байсаров крутил в руках фотографию, которую мне подсунул Леша, и ждал, как я отреагирую на нее.
Решив не доставлять ему удовольствия, я мазнула равнодушным взглядом по снимку, не показывая интереса. Ну уж нет, Тимур, если Бро я вынуждена терпеть, расплачиваясь за прошлые ошибки, и не смея пойти наперекор, то на тебя правила нашей игры не распространяются.
Не вытерпев, он задал вопрос:
— Не Ваше?
Я смерила его взглядом:
— Мое, конечно, сам же видишь. Или не только с эрекцией, но и со зрением беда?
Тимур выпад проигнорировал, но молчать не стал:
— Ничего не хотите рассказать?
— Не хочу, — уже полностью взяв себя в руки, нахально уставилась на него, усаживаясь на полку и закидывая ногу на ногу. — Я смотрю, ты любишь в чужих вещах копаться. Трусики точно не у тебя?
— Дались они Вам, — крутя фотографию в руках, произнес он, — если в Ваших эротических фантазиях я развлекаюсь с женским бельем без участия его хозяйки, вынужден разочаровать: у меня другие интересы.
Я едва успела прикусить язык, чтобы не спросить, какие именно. Скрывая улыбку, встала, выдергивая из его пальцев фотографию:
— Надеюсь, это никак не связано со снимками женщин?
— Только голых, — голос мужа был серьезен, зато глаза искрились весельем. Нашел время заигрывать!
Спрятав снимок в сумку, я потерла переносицу. С одной загадкой разобрались, теперь нужно учитывать чрезмерное любопытство Тимура. На его месте я была бы не менее подозрительной: в нашей компании нужно держать ухо востро, иначе оставят в дураках. Один Макс с вечным желанием выпендриться чего стоит.
— Как насчет ужина? — предложил Байсаров, — или Вы опять собираетесь бродить по поезду в поисках приключений на свою задницу?
Прежде чем ответить, я взглянула на часы. Записка могла обозначать не только семнадцатое июля, но и пять часов вечера, — в любом случае, стоило быть наготове. Где искать Лешку, я не знала, но надеялась пересечься с кем-нибудь из его компании по дороге в ресторан. У меня есть еще как минимум час, чтобы придумать, как спасти собственную шкуру, а пока не грех и перекусить.
Я согласилась без лишних споров, вызвав удивление своего спутника.
— Не узнаю Вас, — вскинув бровь, прокомментировал он. — Вот так сразу?
— А ты хочешь продолжить разговор о моей заднице?
— Разговорам я предпочитаю действия.
— Вот и действуй, — хмыкнула я, — веди жену ужинать.
В вагоне-ресторане витал аромат выпечки и кофе, но дожидаясь заказа, я чувствовала напряжение в плечах и шее. Может, признаться Максу в пропаже? Обставить все так, что кто-то свистнул флешку в наше отсутствие, например, пока мы с Тимуром оба ужинали. Поверит или нет?
Вспомнив, какими методами работают люди Бро, я загрустила: врать страшно, но признаваться — еще хуже. В прошлый раз легкое предупреждение Макса вылилось в пару синяков на лице и неделю вынужденного сидения дома. Поежившись от открывающихся перспектив, я встретилась с внимательным взглядом Тимура и улыбнулась ему самой дурацкой из улыбок.
— По Вашему лицу
