– Во! Тут на земле уже пионеры воевать начали? – увидев меня, сказал Покрышкин, с трудом растянув губы в улыбке.
Он пытался освободиться от ремней парашюта. Было видно, что пилот смертельно измотан прошедшим боем – чудовищные перегрузки во время виражей за считаные минуты выматывали похлеще двадцатикилометрового марш-броска. Я бросился помогать.
– Спасибо, парень! – искренне поблагодарил ас, когда тяжелая сумка парашюта свалилась к его ногам. – Как тебя зовут, боец?
– Курсант Игорь Глейман! – ответил я, откровенно разглядывая живую легенду, будущего трижды Героя Советского Союза. – А вы Александр Иванович Покрышкин?
– Да! – удивленно хлопнув глазами, ответил летчик. – Но откуда ты можешь меня знать?
– Слухами земля полнится! – ответил я, пожав плечами. – Мы сейчас случайно на вашу волну попали и слышали, как вы с фрицами бились, четверо против восьмерых!
– Слышали, но… как? – снова удивился Покрышкин. – Впрочем… мало ли в какой части такие молодцы служат… Но… стоп! Как, ты сказал, твое имя? Игорь Глейман? Но мы же в расположение «Группы Глеймана» прилетели, верно?
– Так точно! Оперативная группа полковника Глеймана. Петр Дмитриевич – мой отец! А я – разведчик из группы Осназа! – объяснил я.
– А лет-то тебе сколько, разведчик? – усмехнулся Покрышкин.
– Семнадцать! – улыбкой на улыбку ответил я. Привык уже озвучивать этот смешной возраст…
До нас наконец-то добежали красноармейцы из команды Кудрявцева и какие-то незнакомые парни в засаленных синих комбинезонах, видимо, те самые механики истребительного полка. Быстро распределившись вдоль крыла, парни покатили самолет в сторону леса. А к Покрышкину подошел мужик в комбинезоне, возрастом постарше прочих.
– С прибытием, товарищ лейтенант! – козырнул мужик. – А где остальные ребята из звена?
– Не долетели, старшина! – тяжело вздохнул Покрышкин. – В десяти километрах отсюда наткнулись на «худых». Ваньку и Гришку завалили!
– Вот суки! – с чувством сказал старшина-механик, сжимая кулаки. – Наши прыгнуть успели?
– Нет! – качнул головой Александр Иванович, и мне вдруг показалось, что на его глазах блеснули слезы. – Ванька на таран пошел, и он, и «худой» – вдребезги. А Гришка упал на лес… Ладно, где тут можно на полчаса прилечь? Укатали меня сейчас, всё тело болит!
– Вот там нас определили на постой, товарищ лейтенант! – показал на лесок старшина-механик. – Добротные шалаши, на пару дней перекантоваться хватит! А больше и не надо – танкисты уже сегодня на прорыв пойдут.
– Да, я знаю, старшина… – снова поморщился летчик. – Показывай дорогу! И проследи за заправкой – ровно через тридцать минут обе наших машины должны быть готовы к бою – взлетим парой, чтобы посадку остальных ребят из полка прикрыть, следующее звено уже должно быть на подходе. Ох, чую я, что на сегодня будет очень горячий денек, и эти наши потери – не последние!
Оглянувшись на меня, стоящего рядом, Покрышкин протянул ладонь для рукопожатия.
– До встречи, пионер! Свидимся, если выживем!
Слова летчика-аса про горячий денек для авиации оказались пророческими: часов в девять утра над аэродромом показались «Юнкерсы-87». Много – одиннадцать штук. У нас как раз один «ТБ-3» взлетал, а второй выкатывался на старт – и ВПП предстала во всей своей красе без всякой маскировки. Чем немцы и решили воспользоваться – ринулись в пике, целясь в стоящий на старте бомбер.
Вот тут их и ждал большой сюрприз! Рявкнули десятки стволов ПВО – и два головных «лаптежника» превратились в облачка дыма и пламени, а их остатки посыпались на лес. Но чертовы немецкие летчики оказались не робкого десятка и продолжили атаку – никто не отвернул, вся эскадрилья, завывая сиренами, пикировала на начавший движение по полосе «туберкулез».
Зенитки долбили без пауз, небо практически затянули черные кляксы разрывов. Казалось, что через такую стену заградительного огня не сможет пробиться никто. Да, так оно поначалу и вышло – еще три «Юнкерса» вспыхнули огненными цветками. А два все-таки отвалили с курса атаки, таща за собой густые полотна черного дыма.
Но четыре машины прорвались и сбросили бомбы! Хорошо, что идущий на взлет «ТБ-3» успел набрать приличную скорость – бомбы густо ложились за его хвостом, оставляя на гладком поле ВПП черные проплешины воронок – неприятно, но не смертельно. И тут я стал свидетелем еще одного невиданного чуда – уже успевший набрать небольшую высоту первый «туберкулез» вдруг расцвел трассирующими очередями – все его бортовые стрелки лупили по выходящим из пикирования прямо в их сторону «Юнкерсам». Я четко видел попадания, но, увы, пулеметы там стояли небольшого калибра – ШКАСы. Которые для современных самолетов – как слону дробина! Но одному «слону» все-таки хватило и этого – выбросив тонкую струйку прозрачного дыма, «лаптежник» прекратил набор высоты и потянул на север, раскачиваясь, словно пьяный.
На нашем лесном аэродроме «ура!» сейчас не орал только ленивый! Сотни мужских глоток просто надрывались в крике – настолько явной была наша небольшая победа. А впрочем… почему небольшая? Целый штаффель ударных немецких самолетов с опытными экипажами пошел в распыл.
Я тоже орал во все горло, вдобавок размахивая винтовкой. Рядом, как пещерный медведь, ревел Валуев. И только через минуту я сообразил, что эта победа, по сути, пиррова – немцам все-таки удалось обнаружить «Лесной». И уцелевшие «Юнкерсы» непременно приведут сюда своих камрадов. А как громить аэродромы, устраивая налеты каждые пятнадцать-двадцать минут, немцы отлично знали с июня. Тогда даже самые крупные наши авиабазы, прикрытые полками истребителей и десятками зениток, «выносили» под ноль за пару суток. Что уж говорить про «Лесной» – ему и пары качественных ударов хватит.
Откричавшись, красноармейцы из команды капитана Кудрявцева бросились зарывать дымящиеся воронки, трамбовать да утаптывать землю. К этому времени аэродром принял уже половину истребительного полка, на практике я насчитал всего шестнадцать машин. Ждали еще две эскадрильи – двенадцать машин. Командир 55-го ИАП майор Виктор Иванов, явно сделавший тот же вывод, что и я – о немедленной мести фашистов за удобривших русскую землю камрадов, решил поднять в воздух все свои наличные силы. «Ястребки» стали взлетать парами и, набрав высоту, соединяться в небе в более крупные формации. Вовремя!
Сначала где-то в синей вышине появился самолет-разведчик «Юнкерс-86». Достать его наши асы не могли – на такую высоту мог забраться только «МиГ-3». И минут через десять по наводке уцелевших бомберов, скорректированных авиаразведкой, нагрянула восьмерка «мессеров». Немцы с ходу завязали бой с одной из групп наших «ястребков». Вторую группу (эскадрилью?) они или не заметили, или проигнорировали. Напрасно! Она их и нахлобучила. Похоже, что самоуверенные фрицы, привыкнув совсем к другому классу противников, недооценили наших асов – не прошло и пяти минут, как от восьмерки «мессеров» осталась всего одна пара. Я не очень понял, как это произошло – бой проходил в
