Стоявшие вокруг командиры и красноармейцы обступили нас плотным кольцом, ловя каждое слово.
– Это очень просто, Аркадий Петрович! Разверните свое удостоверение! Всех касается, товарищи! – Я повысил голос. – Доставайте свои командирские книжки! Что вы видите на развороте?
Недоуменный гул был мне ответом. Товарищи доставали свои документы разной степени потрепанности и тупо пялились в них, силясь разгадать хитрую загадку.
– Смотрите, вокруг скрепок – ржавые пятна! Все видят?
Толпа загудела в положительном ключе.
– Аркадий Петрович, а ну-ка, дайте удостоверение Сидорова! Открываем… – Жестом фокусника я распахнул книжку и показал скрепки. – Всем видно? Скрепки белые, ни одного пятнышка ржавчины! И не потому, что удостоверение новое, нет! Просто немцы при подделке наших документов используют скрепки из нержавеющей стали!
Зловещий гул толпы не оставлял сомнений, что присутствующие на наглядном показе бойцы и командиры будут теперь всемерно сокращать поголовье немецких шпионов, используя прогрессивные методы опознавания. Похоже, что с этого момента Абверу придется нелегко!
Глава 5
Когда я занимался просвещением военнослужащих Красной Армии, откуда-то прибежала Марина и, не стесняясь окружающих, бросилась мне на шею.
– Живой! Ты – живой! – бормотала девушка, щедро заливая меня слезами.
– Чтобы такого молодца завалить, немцам рота понадобится! – сказал кто-то из командиров.
Народ одобрительно зашумел, кто-то засмеялся немудреной шутке.
– Хорошего сына товарищ полковник воспитал! – прогнулся один из штабных.
И снова одобрительный гул голосов. Впрочем, товарищи военные быстро сообразили, что лекция закончена, а лектор занят… э-э-э-э… сердечными делами, – толпа вокруг нас быстро рассосалась. Последним уходил прадед, снова похлопав меня по плечу и незаметно от Марины показав большой палец. Благословил, стало быть…
– Ну что ты, милая, что ты? Чего ревешь? – Я гладил девушку по волосам и спине. Она почти успокоилась, только иногда всхлипывала. – Я больше за тебя испугался – один из этих уродов к госпиталю прибежал.
– Ой, я видела, что он там устроил! – Марина подняла на меня глаза. – Дядю Жору, Андрея Егоровича и Семена Петровича застрелил, гад! А это такие дядьки добрые были, за ранеными ухаживали… Я потому за тебя и переживала – эта сволочь ведь мог кого угодно…
– Радость моя, я ведь вооружен и неплохо умею стрелять! – сказал я, осторожно снимая губами слезинки со щек Марины. – А вы там безоружные были… Вот за кого нужно бояться!
– Я тоже вооружена! – гордо сказала Марина. – Ты ведь мне летом пистолет трофейный подарил! Я его всегда с собой ношу!
– Умница! – похвалил я. – Хочешь, я тебе еще один подарю? Их сегодня много тут… набралось. Пойдем в сторонку, а то стоим тут, работать людям мешаем! Вот и Аркадий Петрович уже косится!
На самом деле Гайдар не обращал на нас никакого внимания – вместе со своими помощниками увлеченно шмонал трупы диверсантов и уже приглядывался к живым…
Мы, обнявшись, пошли по тропинке в неизвестном направлении. То есть – не глядя, куда идем. Сейчас на первом месте был сам процесс (прогулки в обнимку), а не конкретная цель.
– А я сейчас почему-то Любу вспомнила… Ты ее не знаешь, это еще до тебя было! – сказала Марина.
Я улыбнулся. «До тебя…»
– Наши взяли в плен двух немецких мотоциклистов, – продолжала девушка, – они были ранены, и Люба их перевязала. Они что-то там лепетали, все время повторяли: «Данке, данке шён», а потом бежали оба, убив молоденького красноармейца. Отобрали у него винтовку, а тут Люба! И они ее штыком насквозь…
– Это ж немцы, – пожал я плечами, – фашисты!
– Как нелюди просто…
– Они другие, Марин, – серьезно сказал я. – Чужие! Они как… машины! Есть такие… или вернее – будут!.. Человекообразные машины – роботы. Они живут по программе. Не все, конечно, но большинство. У них во главу угла поставлена дисциплина и порядок. Всё у них чистенько, ухоженно… Квадратиками! Вроде и красиво, и богато, но… как-то не по-нашему, не по-человечески!
– Ты что, был в Германии? – удивленно посмотрела на меня Марина.
– Был, – честно признался я. Правда, уточнять, что посещал я «фатерлянд» в далеком будущем, не стал. Это родители мечтали переехать на «родину предков», а я – русский! Пускай и с немецкими корешками…
– И как там? – заинтересовалась Марина.
– Так я ж говорю – чисто, опрятно. Аккуратные домики вдоль асфальтированных улиц, много машин… Кстати, у рабочих там тоже машины есть, «Фольксваген» называются. Они дешевые. Маленькие, правда, но качественные – немцы работать умеют. И нету там никаких пролетариев! А то пытались мне в июне втолковать некоторые, что вот, дескать, немецкие трудящиеся нам помогут. Ага! Ждите. Я ж говорю, немцы очень дисциплинированные. Сказали им – воевать с русскими, они строятся – и вперед. И ни о каком социализме не мечтают, им и при капитализме неплохо живется, а Гитлера они просто обожают.
– Да ну… – не поверила девушка. – Там же коммунисты были! Много! Там Тельман, Роза Люксембург…
– Все, кто был за коммунистов, теперь за Гитлера! Это потом, когда Жуков, Конев и Рокоссовский будут стоять на Одере, когда мы их тысячами станем в плен брать, они вспомнят, что когда-то «голосовали за коммунистов». А вспомнят только для того, чтобы их в Сибирь не отправили, лес пилить! А ныне они все единым строем против нас! А чего? Им сейчас хорошо, тепло и сытно! Шутят даже: «При Гитлере право на голод отменили!» Зарплаты хорошие, могут поехать куда-нибудь отдохнуть с семьей, у них даже самый маленький отпуск длится шесть дней. Есть там, конечно, сознательные рабочие, которым видно больше, чем этим… едокам. И что евреев со славянами в газовых камерах травят, и… А-а! Да что говорить – война идет! Немцы всю Европу захапали, и что? А ничего! Трудящиеся в Германии радуются победам Вермахта! Они ж терпеть не могут тех же французов, а поляки всякие им до одного места. Главное, что добыча пошла в Германию, и какой-нибудь Ганс или Фриц без конца шлет папе с мамой посылки. Награбит и шлет… А немецкие работяги, совсем как наши, собирают деньги на покупку самолетов для Люфтваффе. Вон, когда немцы бомбили Францию, асу одному, Мельдерсу, вроде подогнали истребитель «Саарский шахтер»! Ничего… Скоро они по-другому запоют. Вот перейдет Красная Армия в наступление – немцы устанут хоронить своих Гансов с Фрицами!
Мы удалились от палатки и забрели куда-то, в ту часть лесного дагеря, где я еще не бывал, – тут сплошными рядами стояли опустевшие шалаши, кое-где уже покосившиеся. Явно здесь размещалось больше тысячи человек.
– А где ты еще был? – спросила Марина, перешагивая поваленное дерево.
– В Югославии был… э-э-э… по делам… А на отдых куда только не ездил: в Турцию,
