Он бросил взгляд на Чейза, сидящего рядом со мной, и заговорил.
— Марго, Эрика, она…
— Она что? — я резко встала, ожидая услышать продолжение того, что говорил Юбэнкс.
— Когда я возвращался с побережья, я столкнулся с ней, она начала расспрашивать о тебе.
— Что ты ей сказал?
— Ничего, но она просила уговорить тебя пойти на завтрашний концерт. Я подумал, ты должна знать.
— Я никуда не пойду и это давно решено. Точка, — я поднялась с кровати, и достала из рюкзака пару таблеток, — спасибо, что сообщил, но сейчас я предпочту поспать, — с этими словами я проглотила снотворное и вернулась на кровать. Чейз махнул Ноену головой в сторону выхода и они вышли из спальни, а я в скором времени заснула.
Встала я уже глубокой ночью и, повернувшись, увидела лежащего рядом со мной Чейза. Совсем забыла, что у нас одна комната на двоих. Он лежал на самом краю кровати и явно замерз, ибо в помещении было прохладно. Я тихо поднялась и, накрыв его одеялом, спустилась в гостиную.
Там я всю ночь провела за чтением книги, а под утро уснула прямо на диване.
Разбудил меня Ноен примерно в обед и убедился, что я не собираюсь идти на праздник. Он хотел остаться дома вместе со мной, но я настояла на том, чтобы он хорошо провел время с друзьями.
Все ушли. Я приготовила себе обед, и, от души наевшись, поднялась на балкон второго этажа. Там я уселась в уютную кресло-качалку и закуталась в плед продолжая читать книгу. Ближе к вечеру там же встретила обворожительный закат на фоне залива.
Все это время я пыталась отмести мысли о своем прошлом, но они настойчиво не желали меня покидать.
После окончания праздничного парада ребята вернулись, и было принято решение лететь домой на самолете — завтра обычный рабочий день, а времени на отдых после долгой поездки на автобусе просто не было бы.
Мы неспешно стали собирать вещи, попутно друзья восторженно рассказывали мне о прошедшем концерте, высказывая огорчения потому что я не пошла. В свою очередь я нисколько не жалела о своем решении — после встречи с Эрикой на побережье я еще больше убедилась, что не хочу с ними встречаться и видеть их вообще.
Билеты были взяты и через четыре часа самолет должен был отправляться.
Мы собрались и поехали в аэропорт. Я была опущена и еле-еле передвигалась, желая как можно скорее покинуть это место.
Неожиданно меня окликнули до боли в сердце знакомым голосом. Я ни за что и никогда не хотела бы оборачиваться, но женский голос постепенно приближался.
— Эвелин-Маргарет Митчелл, ты никуда не пойдешь, пока немедленно не поговоришь со мной! — после каждого слова мелкая дрожь пробивала всё тело, а сердце, казалось, давно выпрыгнуло из грудной клетки.
— Нам не о чем разговаривать, Эрика, не о чем! — я столкнулась с ней лицом к лицу.
Длинные тёмно-каштановые волосы, выразительные голубые глаза, острые скулы, аккуратный вздернутый носик и пронзительный голос.
Прямо передо мной стоял не человек — просто призрак. Иллюзия, которую я старательно хотела забыть и вот теперь она совсем рядом — реальная и вполне осязаемая, отчего только хуже.
Чувствую как слезы медленно стекают по щекам и в горле образуется огромный ком, не дающий выговорить ни одного слова.
— Дурочка, конечно есть о чем. Мы везде тебя искали — приехали на твою старую квартиру, а нам сказали, что ты давно переехала. Обзвонили всех родственников, но никто не знал, где ты. Пытались дозвониться, но номер был отключен. Мы так волновались, глупая, — она изо всех сил обняла меня. Поняв, что сопротивляться теперь бесполезно, я просто рухнула в ее объятия, роняя горькие слезы.
— И до чего ты себя довела? Где прежняя Маргарет, которую мы все знали?
Еще один знакомый голос.
Все та же интонация, привычная усмешка на губах, копна русых волос, и, как и прежде, добрый и искренний взгляд.
Что здесь делает Джастин?
Я отошла от Эрики, и посмотрела на старого «друга».
— Гораздо правильнее будет спросить, как я к этому пришла, вернее, кто постарался для этого, — я грубо выплюнула эти слова, не желая вспоминать события из прошлого, которые настойчиво мелькали в голове.
— А вот характер всё такой же скверный.
— Я больше не намерена оставаться здесь, всё, что можно было, вы уже сказали, так что я могу идти, — я уже развернулась и собиралась зашагать вперёд, но меня остановил громкий, чуть ли не надрывной, крик.
— Да за что ты нас так возненавидела?! Почему не хочешь даже поговорить — после стольких-то месяцев поисков?!
— Ира… — я остановилась, поняв что осеклась.
— Эрика! Уже много лет Эрика! И если больше не существует нашей старой дружбы, значит нет и Иры.
— И это я еще глупая… Как ты не поймешь, что я не хотела видеть вас только из-за того, что боялась что не смогу отпустить вас снова. Кому как не тебе знать, как я переживала уход из группы? Вы были для меня, черт возьми, всем! Всё, что у меня было тогда — это вы. В группе я чувствовала себя нужной! Первое выступление, лучшая хореография, первые, как я считала, друзья… Да даже мое блядское имя!
Всё, что у меня сейчас есть появилось только благодаря вам! Выступления были для меня всем. Я думала, что не переживу уход. А что сделали вы? Вам может быть нужно напомнить? Вы оставили меня! Бросили, когда мне так важна была ваша помощь чтобы справиться со всем этим. И после всего этого ты, правда, спрашиваешь, почему я не хочу вас видеть?! — я давно перестала обращать внимание на недоумевающие взгляды прохожих и ребят, которые еще не были в курсе того, кто я.
Я просто говорила — высказала все, что хотела так давно сказать.
— Так возвращайся. У нас сейчас самолёт обратно в Финляндию, полетишь с нами. Мы достанем билет и всё устроим. Только вернись к нам, прошу. Мы все скучаем по тебе, — позади я увидела остальных ребят из группы, но пронзительно смотрела только на молчащего Джастина. Как бы мне не хотелось, я не могла согласиться на это предложение.
— Прости, Эрика, я не могу поехать с тобой… — я все-таки обернулась и стала уходить, — но и обратно в Лос-Анджелес я не поеду тоже, — сказала я, обращаясь к ребятам.
— Что? Ты не можешь… — вскрикнул Ноен.
— Простите, мне нужно побыть одной, и разобраться во всем.
— Но как же… — подал голос Чейз, и я подошла
