Затем над ним начали хихикать. Шепотом пересказывали друг другу, как тело Рингила отреагировало на изнасилование. Невеликий сюрприз, такое случалось с кадетами достаточно часто, и в Академии никто не удивлялся увиденному. Но вкупе со слухами о предпочтениях Рингила это породило предсказуемый набор баек. «Видели бы его, – бормотал кто-нибудь, пока Рингил ковылял по другую сторону двора. – Кончил прям фонтаном, все забрызгал. Видно было, мать твою, что ему это нравится, до последней минуты. Он ни разу не вскрикнул».
Что ж, это было правдой. Он действительно не закричал.
Они жестоко вторгались в него один за другим, и сперва поранили, потом разорвали, а после – это длилось очень, очень долго – с каждым толчком его пронзала обжигающая боль. Наконец он перестал чувствовать, как скрюченные пальцы дергают за длинные темные волосы, яростно хватают, накручивают на кулак, пыхтят в минуты собственного оргазма, плюют на него и шепчут на ухо восторженную брань – он просто стиснул зубы и прижал к ним язык, не сводил взгляда с узора на одеяле, которое ему сунули под лицо. Вспоминал Джелима и каким-то образом умудрялся молчать.
– Я пришел помочь, – опять сказал Гинг. Его голос прозвучал тускло, без намека на силу. Рингил бросил взгляд на брата.
– Недооценивать Каада, – пророкотал Гингрен, – большая ошибка. Рингил, тебе-то кажется, что он щеголь, которого отец хорошо пристроил, но в прошлом году в фехтовальных залах Тервиналы он завоевал серебряную медаль. А там разрешают соревноваться императорским телохранителям. Их медаль – не шутка.
– Ладно.
Короткая пауза. Гинг и отец опять обменялись взглядами.
– И как это понимать? – спросил Гингрен.
– Так, что завтра я не стану рисковать и убью его при первой возможности. Довольны?
– Ты правда думаешь, что я буду твоим секундантом в этой дуэли? – спросил Гинг.
– Нет.
Односложный ответ повис в воздухе. На этот раз отец и брат молчали дольше. Они стояли и ждали – наверное, объяснений.
«Да ну, на хрен».
Иногда казалось, что вся его жизнь – молчаливое ожидание, что на него постоянно устремлены холодные, требовательные взгляды тех, кому не терпится, чтобы он растолковал свое поведение. А потом исчез с глаз долой.
Чешуйчатый народ, по крайней мере, не ждал от него разжевываний.
Немую сцену нарушил звук шагов. В приоткрытую дверь робко заглянул слуга.
– Господин Рингил?
Рингил вздохнул с облегчением.
– Да?
– К вам гонец. Из резиденции Милакара.
Глава 16
Они вернулись в Ихельтет, когда по всему городу зажигались лампы. Арчет, страдая от ссадин после поездки верхом, переполненная вопросами, на которые не было ответов, охотно отправилась бы прямиком в постель в своем доме на бульваре Невыразимой Божественности. Но выполняя приказ императора, так не поступают. Она пошла на компромисс: послала Шанту и остальных во дворец, а сама заехала к себе с Элит. Передала старуху мажордому и велела поселить в гостевой комнате.
– Миледи, я должен сообщить… – начал тот, но Арчет отмахнулась.
– Позже, Кефанин, позже. Его императорская светлость ожидает моего присутствия во дворце. Я спешу исполнить его волю – ты понимаешь.
Она опять запрыгнула в седло и поехала прочь из внутреннего двора, под арку, на главную улицу. Закат озарил западный горизонт тускловатым сиянием плавильной печи; на этом фоне минареты и купола по всему городу превратились в чернеющие силуэты. Вечерние толпы окружили ее, уныло плетясь после дневных трудов. Она ощутила укол зависти. Если предшествующий опыт хоть чего-то стоит, Джирал заставит советницу выждать пару часов до аудиенции, просто чтобы продемонстрировать, кто главный. Но даже если не брать во внимание предсказуемую мелочность, его императорская светлость в любом случае просыпался не раньше полудня; ему нередко случалось затягивать до рассвета собрания с советниками, у которых глаза слезились от усталости, а потом посылать их заниматься дневными обязанностями, в то время как его ждала постель. Скорее всего, он заставит Арчет рассказывать и пересказывать все подробности своего доклада дюжиной разных способов до утра.
Она сдавленно зевнула, прикрыв рот рукой в перчатке. Покопалась в кошеле и нашла комочек кринзанца, сунула в рот и разжевала, пока рот не наполнился слюной с горьким привкусом. Поморщилась, сглотнула. Пальцем втерла остаток в десны, не снимая перчатки, и подождала, пока вечерние сумерки не прояснятся: наркотик на некоторое время поборол усталость и наполнил Арчет поддельной жаждой жизни.
* * *Двери распахивались перед чернокожей женщиной, пока она шла по длинным мраморным коридорам, часовые с пиками вставали по стойке смирно. Следуя знакомым путем к императору, она нетерпеливо стянула перчатки, бормоча себе под нос. Со стен на нее сердито взирали изображения Пророка и других примечательных личностей из имперской истории. Криновый кайф заставлял некоторые лучше нарисованные портреты трепетать, от чего казалось, что они враждебно щурят глаза, совсем как живые. Она прекрасно обошлась бы без этих взглядов, особенно принимая во внимание, что среди изображенных лиц не было ни одного кириатского.
«Придется тебе справляться без нас, – сказал ей Грашгал ближе к концу. – Я больше не могу сдерживать капитанов. Они хотят уйти. Посоветовались с Кормчими – по крайней мере, с теми, кто стабилен – и услышали, в общих чертах, один и тот же ответ. Время уходить».
«Ох, да ладно тебе. – Она фыркнула, скрывая отчаяние. – Гребаные Кормчие дадут шестьдесят разных ответов на один и тот же вопрос, в зависимости от того, как он задан. Ты ведь знаешь. Мы это проходили, по меньшей мере, дважды на моей памяти, а мне лишь пару сотен лет. Это пройдет».
Но Грашгал стоял на краю балкона и смотрел в красное зарево мастерских.
«Инженеры уже получили приказ о переоснащении, – тихо проговорил он. – К концу года у них будет рабочий флот. Мне жаль, Арчиди. На этот раз все всерьез».
«Но почему?! Почему сейчас?»
Он пожал плечами, будто вздрогнул.
«Эти гребаные люди, Арчиди. Если мы останемся, они будут втягивать нас в каждую грязную стычку и приграничный спор, какие изобретут их слепая жадность и страх. Они превратят нас в то, чем мы никогда не были».
Эти гребаные люди…
– Госпожа кир-Арчет Индаманинармал, – крикнул глашатай, пока перед ней открывались последние двери, и гребаные люди в тронном зале с высокими сводами и колоннами повернулись и уставились на нее.
– О, Арчет, ты наконец почтила нас своим присутствием. – Джирал развалился на грандиозном сооружении под названием Блистающий трон в насмешливой позе, уверенно закинув ногу на ногу и упираясь пяткой в колено. Свет созданных кириатами лучистых камней, вделанных в стены зала позади императора, окружал его заемным сиянием божественной власти. Он одарил ее мальчишеской ухмылкой. – Да еще и почти вовремя, в кои-то веки. Я так понимаю, ты заглянула домой, прежде чем явиться к нам. Тебе понравилось то, что ты там обнаружила?
Арчет пропустила вопрос мимо ушей.
– Я думала,
