За ней появилась вторая девочка и проделала тот же трюк, а третья попросту прыгнула с кувырком через вертикальный лестничный пролет и приземлилась как изящный лист.
– Вверх, вверх! – кричали девичьи голоса с верхней площадки, и когда Стрюб подошел поближе, поднял голову и посмотрел туда, то увидел еще трех светловолосых девочек, которые от нетерпения топали ногами.
Все шесть девочек были на одно лицо – шестерняшки? – и примерно семи лет от роду. Как они справлялись с немыслимыми трюками? Они находились немного выше его – может, на том уровне земное притяжение не такое сильное? Он попробовал пересчитать их и насчитал сначала семь, потом пять, а затем восемь.
– Девочки, – ошеломленно произнес он, и три-четыре находящиеся на его уровне девочки взялись за руки и завели хоровод, припевая: «И гром на небе заворчал, как лев за дверью зарычал!» – а три-четыре находящиеся наверху продолжали кричать: «Вверх, вверх!»
– Девочки! – сказал он погромче.
Танцующие девчушки отпустили руки и уставились на него.
– Он нас видит! – сообщила одна другой.
У Стрюба закружилась голова и взмокла шея, и ему казалось, будто она мокрая от крови, а не от пота, но, поскольку руки оставались скованными за спиной, он не мог потрогать себя и выяснить наверняка.
– Ну, конечно, вас вижу, – ответил он. – Послушайте меня, мне нужен кто-то взрослый. Где ваша мама?
– Наверное, у нас нет мамы, – ответила та, которая стояла ближе всех. – А где ваша мама?
Разговор зашел в тупик.
– Как вас зовут?
Девчушка с верхней площадки крикнула вниз:
– Нас всех зовут Келли. Поэтому мы дружим, а еще потому что мы не можем заснуть даже в кромешной тьме.
– В большинстве садов, – заговорила та, что стояла рядом со Стрюбом, – ложе такое мягкое, что цветы всегда спят.
– Мы прибыли из мрачного, шумного сада, – добавила та, которая медленно съезжала по поручням. – Приходилось рано вставать, – сказала она подружкам. – Если не было солнца, значит, была луна.
– Кто за вами присматривает? – продолжал настойчиво добиваться Стрюб. – С кем вы сюда пришли?
– Нас выбросило из темного места, – сказала одна из тех, что наверху. Четыре-пять нижних изящными прыжками с кружением поднимались вверх по лестнице. – Снова, – вставила другая.
«С виду выглядят ухоженными», – подумал Стрюб. Когда он получше присмотрелся к ближайшим девчушкам, то заметил бледность кожи, впалые щечки и еще заметил, что платьица у них из грубой белой ткани, похожей на скрученную паутинку.
– Где вы живете? – поинтересовался Стрюб чуть резче, чем собирался. Сердце с силой колотилось в груди, а дыхание было быстрым и поверхностным. Он понял, что ему страшно, но боится он не непосредственно девчушек…
– Мы живем в аду, – буднично ответила одна из Келли.
– Но мы оттуда выбираемся, – добавила ее подружка.
Стрюб был не в состоянии ясно мыслить и понимал, что это связано с его ударом головой об пол коридора. У него выворачивало желудок, хорошо было бы найти мужскую уборную и там поблевать. Но он не мог оставить беззащитных, слабоумных детей одних в этих ревущих и изгибающихся катакомбах.
– Я выведу вас отсюда, – произнес он и стал подниматься по лестнице вслед за ними. Корабль тяжело покачивался, и ему пришлось завернуть вперед левое плечо и вытянуть правую руку, чтобы держаться за поручень. – Нам всем нужно выбираться отсюда.
Девочки с подозрением посмотрели на него сверху. Одна спросила:
– А вы узнаете солнце или луну, когда их увидите?
«Боже мой», – подумал Стрюб.
– Да, однозначно.
– А если они окажутся нарисованными на холсте? – спросила одна девчушка.
– Я его тут же сорву, – в отчаянии ответил Стрюб. – А за ним окажется настоящее светило, честное слово.
– Тогда пойдемте, – сказала ему одна Келли, и девочки принялись кружить и прыгать вокруг него, пока он взбирался наверх. Земное притяжение и впрямь, казалось, ослабевало по мере продвижения вверх, и он сдерживался, чтобы не пуститься в пляс вместе с ними.
Внезапно в лифте появился лифтер, отчего стало совсем тесно. Пожилой мужчина в белой рубашке с черным галстуком сердито, с английским акцентом, потребовал сообщить, размещение какого класса забронировано для Салливана, Кути и Элизелд.
Салливен обескураженно посмотрел на Элизелд и искренне выпалил:
– Первым классом!
– Точно! – поддакнул Кути.
Окинув взглядом их грязные джинсы и лохматые волосы, старик сказал:
– Думаю, нет. – Он нажал кнопку палубы «R», и вскоре лифт остановился. – Обеденный зал туристического класса расположен прямо по коридору, – сурово сообщил он, наклоняясь между Салливаном и Кути, чтобы открыть ограждение, – сразу за лестницей. Только не поднимайтесь наверх.
Салливан замялся в нерешительности, подумывая выбросить старика из кабинки и продолжить подъем наверх, но теперь он вместе с Кути и Элизелд пребывал в мире призраков, и на верхней палубе их могли ждать уплотнившиеся призраки охраны 30-х годов.
– Думаю, лучше подыграть им, – тихо шепнул он Элизелд. – Мы сейчас хорошо скрыты. Сомневаюсь, что поле Эдисона хоть как-то различимо в этом хаосе. – Он вышел из кабинки в застеленный ковровой дорожкой коридор.
Элизелд, жалобно и мучительно постанывая, пошла за ним, ведя за руку Кути.
Решетчатые дверцы закрылись, и кабинка поехала вниз.
Теперь отовсюду на корабле раздавались голоса, и шум винтов, казалось, остался где-то внизу.
Многие двери были распахнуты, в пропахшем табаком воздухе царили смех и радостные возгласы, но когда они походя заглядывали в освещенные каюты, там были лишь пустые диваны, одинаковые туалетные столики и панельные стены с неподвижными шторами на иллюминаторах.
С открытой полированной лестницы из орехового дерева наплывами доносились поднимающиеся детские голоса, но обеденный зал был прямо по коридору, из-за закрытых дверей которого доносились запахи парной говядины, звон столовых приборов о фарфоровую посуду и оживленные голоса, так что Салливан обошел лестницу и распахнул двери зала.
Шум стал громче, но столы и стулья, расставленные по всей ширине паркетного пола корабля, были пусты, однако тут и там иногда двигались стулья, словно невидимые посетители переключали внимание с одного вошедшего на другого.
Салливан взял холодную руку Элизелд, а она взяла за руку Кути, и он повел их меж шумных столов к служебным дверям у дальней переборки, и хотя никого из посетителей видно не было, он старался прокладывать путь в точности между столами и не нарушать личного пространства сидящих за столиками призраков.
Через правую служебную дверь они вышли из обеденного зала и на кухне увидели людей.
Полупрозрачные люди в белых поварских шапочках выкатывали тележки из кухни и вкатывали обратно, не обращая никакого внимания на непрошеных гостей. Блюда на тележках были накрыты стальными колпаками, и раз уж персонал не замечал Салливана, который весь день не ел, он дотянулся до оставленной на мгновение у проходной переборки тележки и потрогал колпак, который оказался теплым и плотным, и поднял его.
С выложенной на блюде мини-моркови и спаржи на него с улыбкой смотрело женское
