– Как ты узнал, что я за дверью? – поднимаю на него удивленный взгляд.
– Почувствовал, родная, – проводит пальцем по моей щеке, а я восторженно замираю и распахиваю глаза шире.
– Ты что у меня тоже эмпат? – спрашиваю с придыханием, чувствую себя так, будто стою на пороге важного открытия.
Генри смеется грудным немного хриплым смехом:
– Нет, Ди, я просто видел в дверную щель, как ты подошла и встала у двери. Вот и весь секрет, – целует меня в кончик носа и отстраняется, заглядывает в глаза и спрашивает серьезным тоном: – Ты же слышала, что сказал Иен? Может, он прав?
Замираю, не в силах понять, чем вызваны нотки сомнения в голосе моего супруга. Генрих Истербрук слишком самодостаточен, чтобы прислушиваться к суждениям посторонних людей. Что же изменилось? С чем связаны его сомнения? Может, он подобно Иену посчитал, что мне не место на гоночном треке? Слишком опасно, слишком непредсказуема реакция окружающих.
Опускаю голову, не в силах перечить мужу.
– Если ты считаешь это правильным решением, то я ничего не смею возразить, – отзываюсь глухо.
– Ой, к черту Иена, – отмахивается Генри, подхватывая меня под руку и уводя по коридору к гостям, – Наш план гениален, дорогая! И не терпится его воплотить в жизнь!
Прикрываю глаза и вдыхаю полной грудью. Улыбка ложится на мои губы не сходит вплоть до самого окончания вечера.
С самого утра отправляемся на автодром вместе с мужем. Я так же как и вчера выпрыгиваю на втором этаже и по аварийной лестнице добегаю до раздевалки.
Быстро переодеваюсь и устраиваем очередной разбор полетов перед стартом.
– Диди, выбирай, кто тебя будет вести? Я или Лука? – заискивающе посматривает на меня Марк. На двух прошлых соревнованиях меня координировал Рауль Скорсезе, но сегодня он в числе участников.
Перевожу взгляд с одного брата на другого и отрицательно качаю головой.
– Может, Эрин захочет быть моим навигатором? – устремляю взор на девушку, которая стоит с перебинтованной рукой в углу комнаты и тихо готовит себе кофе.
– Что? Я? – теряется она под взглядом десятков глаз и не замечает, как кипяток проливается из стакана, обжигая ее руку.
– Ну, да, у тебя большой опыт, ты знаешь, на что следует обратить внимание, – подхожу к ней и осторожно касаясь ладони, отставляя огненный стакан.
Эрин растеряна и ей все еще стыдно за свою прошлую выходку. Подвожу ее к аптечке и достаю мазь от ожогов.
– Правда, Эрин, мне будет спокойнее, если ты меня поведешь.
– Я никогда никого не координировала, – ворчит себе под нос, – Не хочу тебя подводить.
И действительно не хочет, читаю ее эмоции как открытую книгу. Хочет помочь, но боится не справиться с возложенными на нее обязанностями.
– Ты же знаешь, как я люблю рисковать, – подмигиваю ей, – Давай, будет весело.
Эрин неуверенно кивает, а Марк и Лука печально вздыхают. Еще бы, видела сегодня утром, как они о чем-то сговаривались с Генрихом, явно мой супруг подуськивал их быть не только навигаторами, но и моими персональными няньками. С Эрин в этом плане мне будет гораздо проще.
Выхожу из раздевалки, и в коридоре меня ловит Леди Аберкорн. Чопорная, ледяная и холодная, вот только глаза ее горят бешеным пламенем.
– Не ожидала тебя увидеть здесь, – обнимаю подругу, – Не думала, что ты приедешь.
– Дедушка сказал, что тебе понадобится поддержка, – шепчет блондинка и нервно оглядывается по сторонам.
– Это раздевалка только для нашей команды, – зачем-то поясняю я, и Элджи слегка успокаивается, а я, наоборот, удивляюсь: – Твой дедушка? Герцог Маскотт?
– Да, он настоял, чтобы мы приехали. Не знаю, какая вожжа ему попала под хвост, – разводит руками в стороны подруга, – В общем, мы держим за тебя кулачки.
Элджи обнимает меня, порывисто целует в щеку и убегает на трибуны, а я выхожу из ангара
Трибуны ликуют, кричат и шумят. Фантастическое чувство. По треку проносят неспешно болиды, настраиваясь на заезд, а я улыбаюсь и жмурюсь навстречу ярким лучам солнца.
Хороший день, чтобы победить… победить собственные страхи и неуверенность. На трибунах в первых рядах нахожу лица важных высокопоставленных чинов. Его Величество Артур Кенгсингтон сидит рядом с эмиром Абу-Сахари Юсуфом Аль Харунжем и, судя по скучающему выражению их лиц, ведет светский разговор. Рядом с Королем сидят мои родители и брат. Рядом с Ником – мой муж, он разговаривает с герцогом Маскоттом, а Элджи задумчиво сидит рядом с каменной маской на лице.
– Долго загорать будешь, Хендрикс? – раздается насмешливый голос Уиллера за моей спиной, он встает рядом со мной плечом к плечу, осматривает трибуны и выразительно присвистывает: – Ну, и группа поддержки у тебя собралась.
– Это не у меня, – по-детски оправдываюсь перед ним, – Это потому что Гран-При в Королевстве проходит, а его Величество всегда со всей ответственностью подходит к подобным международным соревнованиям.
– Ага, как же, – фыркает мужчина и замирает, – Это она?
– Кто? – вскидываю голову, с непониманием рассматривая Уиллера, слежу за его взглядом и киваю, – Да, это Элджи. Ты не знал, как она выглядит?
– Я же не помешанный, чтобы следить за вами, аристократами, – кривятся он, – Нет, не знал. Догадался случайно. Короче, Хендрикс, не заговаривай мне зубы! Я что к тебе подошел, увидишь меня в зеркале заднего вида, не забудь свалить в сторону и уступить папочке дорогу.
Поджимаю губы и с прищуром смотрю мужчине в глаза. Провоцирует меня, умник, знает, что я под прицелом всеобщего внимания и не могу ему ответить должным образом.
– Уиллер! У тебя что-то на лице, вот здесь, – не могу удержаться и средним пальцем касаюсь уголка рта, – Губешки раскатались, смотри не спотыкнись!
Обмен любезностями завершен, боевой дух поднят, и я иду к стартовой решетке, на которую уже выкатили болиды из закрытого парка.
Проверяю связь с навигатором, надеваю перчатки, шлем и запрыгиваю в кокпит* болида. Осматриваюсь по сторонам и вижу, как Генрих посылает мне воздушный поцелуй. Глупо хихикаю и не могу удержаться, чтобы не отправить поцелуй в ответ. Этот жест не остается незамеченным, трибуны восторженно ревут и недоумевают. А я обхватываю руль двумя руками, перекрещиваю на груди ремни безопасности и пытаюсь сконцентрироваться на главном.
(*Прим. Кокпит –
