– Так, а почему я ничего не слышал? У меня сон чуткий, натренированный. Бабочка мимо пролети – и то бы заметил, а получается, и этот туда-сюда прошел, и второй, а я дрых как убитый.
– Похоже, усыпили тебя, друг. Вспоминай, что ел, что пил и где.
– Ужинал вместе со всеми. Потом у Юльки был полночи, там только чай пили, затем к себе пошел. Надеюсь, ты ее не подозреваешь?
– Я сейчас всех подозреваю, – почти рявкнул Пашка, – потому что не понимаю ни фига!
– Дурак ты, Паша, – с обидой сказал Сашка, – и шутки у тебя дурацкие. Была бы Юлька виновна, стала бы она мне жизнь спасать? Тебя ко мне кто притащил, Пушкин?
– Ладно-ладно, чего разошелся? Не подозреваю я твою Юльку, успокойся. Это я так, с досады. Хотелось, знаешь ли, с ходу виновного уличить. Или хотя бы исполнителя прищучить. Выходит, дальше придется копать. Только быстрее надо, быстрее, пока след не остыл! Пошли братьев-ученых допрашивать. Сейчас заодно и увидишь, как меня здесь «любят».
Зверинец встретил их рычанием и визгами. Лаборант стоял у клетки с летучими мышами, которые не висели под потолком столбиками, как их нормальные собратья в дневное время, а хаотично перемещались, хлопая крыльями, натыкаясь друг на друга в замкнутом пространстве. Напоминали они стаю черных ворон, попавших в огромный сачок. Ученый что-то невозмутимо фиксировал в блокноте. Заметив гостей, побледнел и выронил карандаш.
– Ну? – грозно спросил Пашка, подходя вплотную.
– Я не виноват! Я сделал только то, что мне велели! – испуганно забормотал ученый.
«Велели что? Сделал что?!» – чуть не вырвалось у Сашки, но он вовремя прикусил язык. Вопросительно взглянул на Павла – тот сохранял невозмутимость, но, как можно было догадаться, и сам не особо понимал, в чем собрался «колоться» лаборант. Сценка напоминала байку про Наполеона, когда к тому привели ничем не приметного бомжа, а тот впоследствии оказался заговорщиком. Тогда Наполеону тоже хватило грозного «Ну?», чтобы бомж тут же выложил все детали плана свержения императора. Сила харизмы.
– Рассказывай! – приказал Павел.
Александр навострил уши. На лице у лаборанта были написаны сомнения, будто у него припрятано «за пазухой» несколько важных тайн и он никак не мог решить, какую именно открывать палачу. Наконец он заговорил:
– Сестра-настоятельница попросила нас синтезировать препарат, который позволял бы братьям поддерживать форму. Не допинг, оказывающий тонизирующее действие, а, наоборот, снадобье для полноценного отдыха и расслабления организма. Мы назвали разработку «каменный сон». Суть его действия заключается в том, чтобы, погружаясь в сон, братья могли полностью отключаться от внешних раздражителей и в ночное время восстанавливать потраченные за день силы. В отличие от обычного снотворного, наш препарат начинает действовать только во время сна, в какое время бы тот ни начался, а до того не оказывает никакого воздействия – нет ни сонливости, ни лишней расслабленности. Разрабатывали мы его давно, но все не удавалось найти нужную формулу. Получилось буквально на днях. И только тогда мы его опробовали на людях.
Павел выразительно взглянул на Сашку, будто спрашивая: «Понял?» Да чего ж тут непонятного? Если этот чудо-препарат подмешивали в еду или питье, неудивительно, что Сашкин сон действительно был «каменным» и он не слышал визитеров, брата-разносчика и злоумышленника.
– Жрец знает? – уточнил Павел, продолжая этот неожиданно результативный допрос.
– Вероятно, знает, – неуверенно ответил лаборант. – Хотя об этом лучше спросить у сестры-настоятельницы, мы работали по ее приказу.
– А вам в голову не пришло, что таким образом вы ослабляете бдительность, создаете угрозу безопасности? – вмешался наконец Сашка.
– Ни в коей мере, уважаемый птицелов, – с Александром лаборант вел себя не менее подобострастно. – Действие непродолжительное, всего несколько часов и строго в рамках ночного отдыха. Кроме того, мы же не оказывали воздействие на живых! Как бы мы посмели?
Сашка снова удержался от уточняющего вопроса, додумав ответ сам. Конечно, живые – привилегированные, питаются отдельно. Все, кроме него!
– Дальше! – снова приказал Павел.
Глаза лаборанта сначала расширились от удивления, затем он обреченно сник. Определенно, тайны были озвучены не все.
– Если вы о веществе, останавливающем мутацию, так оно еще в разработке. Мы должны провести ряд тестов, прежде чем докладывать о результатах. – И он затравленно посмотрел сначала на Павла, а потом на Сашку.
«Это-то тут при чем? Никакого криминала, чего он так испугался?» – недоумевал Сашка, мучаясь вопросами. Павел не стал продолжать допрос, вероятно, решив, что с лаборанта пока достаточно, и, ограничившись словами: «Продолжим позже», направился в подсобку к профессору.
Второй ученый что-то увлеченно рассматривал в микроскоп. Первым он заметил Сашку, когда тот поздоровался.
– А, это вы… Здравствуйте, птицелов! Наслышан о ваших приключениях. Как самочувствие?
– Все в порядке, профессор. Мы к вам по делу.
Услышав «мы», ученый резко обернулся, и лицо его закаменело. Да, Павла тут действительно «любили», то есть боялись, как демона. Сейчас это пришлось очень кстати, можно было сразу рассчитывать на откровенность. Но если рассматривать дальнейший союз живых против Камня, с доверительным отношением возникнут проблемы. Ну Пашка, артист погорелого театра!
Допрос профессора не дал ничего нового. Тот только подтвердил все рассказанное лаборантом, лишь уточнил, что в разработке препарата-антимутанта тоже наметился прорыв и они близки к успеху. Еще несколько тестов, и животным можно будет возвращать первоначальный вид. Это означало как минимум устранение угрозы с их стороны, а как максимум расширение хозяйства: будет возможным держать и использовать в пищу домашний скот, что в условиях вынужденного вегетарианства – существенное улучшение качества жизни секты. Алиби на время происшествия ученому вроде бы и не требовалось, но он подчеркнул особо, что сам спит со снотворным – даже показал коробочку с таблетками, поэтому ничего не мог видеть или слышать. Он повторил это дважды, что Сашке показалось странным. Создалось впечатление, что ученый не просто пытается убедить их в своей невиновности, а будто устраняется от ситуации, не желая в ней участвовать даже косвенно. Впрочем, такая суетливость могла быть вызвана тем, что Павел постоянно спрашивал о роли жреца, намекал, что именно жрец на сегодняшний день является главным подозреваемым. Понятное дело, что лезть в эту схватку добродушному книжному червю не хотелось ни при каких условиях.
Следующим пунктом для визита были теплицы. Сашка был этому рад, ему сейчас больше всего хотелось, чтобы Юлька поняла, что образ палача – миф, а Павел – друг и самый надежный человек в этих дремучих джунглях заблудших и запуганных душ.
Глава 4
Есть лишь любовь
Юлька их приходу не удивилась, сразу провела в крайнюю теплицу, подальше от глаз и ушей братьев-подсобников. Тепличка была небольшой, аккуратной. Росли в ней не только свекла и морковь, а еще и цветы –
