Да, забыла упомянуть еще одно правило: не ходи через парк…
От прелых листьев пахло сыростью и гнилью. Запах напомнил вонь теплицы, хотя был не таким сильным. Серые ветви цеплялись за одежду, точно пытались задержать. Против воли я почувствовала нарастающий страх, хотя теперь поворачивать поздно: осталось совсем немного, вот только через те заросли протиснуться.
Я раздвинула кусты и будто шагнула в шатер: солнце с трудом пробивалось сквозь ветви, сомкнувшиеся над головой. В нос ударил запах гнили.
А потом… «Я знала, – толкнулась мысль. – Я ведь знала, что так будет!»
Глава 11
Хрусты, похожие на гигантских стрекоз, вооруженных острыми жвалами, спикировали на меня с высоты. В первую секунду я растерялась. Закричала, инстинктивно закрывшись руками. Повезло, что одна из тварей укусила меня за локоть, защищенный тканью куртки, – прокусила до крови, зато привела в чувство. Хуже было бы, если бы она целилась в шею.
Боли я почти не ощущала, зато мир приобрел резкость. Я вспомнила про меч и про то, что я не просто девушка, а маг воды. Сталь со скрежетом врезалась в хитиновые панцири, ломала крылья, но бестий оказалось неожиданно много. Они кружили вокруг с громким гулом, так что я отмахивалась мечом, как от стаи комаров – бесцельно тратя силы. Я чувствовала, как твари задевают мои волосы своими тонкими лапами, и передергивалась от отвращения. Все закончилось тем, что я замахнулась, воткнула меч между пластин на спине бестии, а та дернулась в агонии и вырвала меч у меня из рук.
Я прижалась спиной к стволу. Экран! Надо поставить защиту! Так я и сделала. Я тяжело дышала, оглядывая поле боя: несколько бестий корчилось на земле, но огромное количество кружило вокруг.
– Помогите! – закричала я.
Меня ведь должны услышать! Люди где-то совсем рядом!
– Пожалуйста, помогите!
Я с трудом сдерживала рыдания. И вдруг вспомнила про водяные стрелы. Я так хорошо научилась их делать.
Сложила пальцы и увидела, как мельчайшие капельки влаги – росинки, сохранившиеся на листьях и травинках, – поднимаются в воздух, формируя стрелу.
Я знала, что это заклинание забирает много сил. Однако не ожидала, что настолько много. Все это время мы тренировались с Аларисом на берегу озера, которое мгновенно восстанавливало резерв.
Но на секунду я испытала триумф, увидев, как сотворенное мной заклинание прошило хруста, и он с громким стрекотом рухнул на землю.
Вот только недолго мне праздновать победу. Силы истощались. Скоро их не останется даже на то, чтобы удерживать защиту…
– Элиза!
Аларис? Интересно, выделяют ли хрусты яд, способный вызывать галлюцинации?
– Элиза!
Он затормошил меня, приводя в чувство, увидел, что рука испачкалась в крови, и побледнел, хотя казалось, что побледнеть еще сильнее невозможно.
– Не двигайтесь! – бросил коротко.
Он даже не использовал магию, один только меч. Он словно совершал прекрасный и опасный танец, пригибаясь, отклоняясь и разя направо и налево. Хрусты падали, точно диковинные перезрелые плоды, пока тварей не осталось вовсе.
Мастер Вайс опустился рядом со мной на колени.
– Глупая, глупая девочка. Вы сильно ранены? Я понесу вас…
– Нет, не стоит!
Я медленно встала, опираясь на ствол. Не знаю, что я сейчас чувствовала. Растерянность? Благодарность? Гнев?
– Как вы нашли меня? – первое, что спросила я, а потом догадалась и удивилась, что сразу не поняла. – Вы бы не смогли так быстро без печати! Ведь я права? На мне ваша печать?
Вот как, оказывается. Он прогоняет меня, не хочет слушать объяснений, едва замечает, а на самом деле все это время следит за мной?
– И как это понимать? Когда вы наложили ее?
Аларис уткнул острие меча в землю и оперся на него. Он выглядел таким усталым сейчас.
– Через поцелуй, – ответил он. – Я… оставил за собой право прийти на помощь, если она понадобится…
– Потому что Элиза – глупая дурочка и не в состоянии постоять за себя? Потому что Элиза все время влипает в неприятности? – процедила я сквозь зубы. – Избавьте меня от вашей ненужной заботы!
И добавила с горечью, которой сама от себя не ожидала:
– Вы так легко, так быстро отказались от меня, так что же теперь…
Неожиданно я почувствовала злость – на себя за то, что распустила сопли, на него, с его неуместным благородством, на весь этот жестокий мир.
– У меня есть тот, кто будет меня защищать! – крикнула я, стараясь ранить Алариса.
Если он любит меня или любил хотя бы один день – тот незабываемый, прекрасный, снежный день, – ему будет больно. И я хотела, чтобы он испытал часть той боли, что мучила меня каждый час.
– Вы не нужны мне! Вы холодны, как ледышка! У вас нет сердца и нет чувств! И вы были правы – да, я жалею о том поцелуе!
Аларис навис надо мной всем своим немаленьким ростом. Я видела его широко распахнутые глаза и замечала в них отнюдь не холодность и безразличие. Что же, я могла собой гордиться: стрела попала в цель, я заставила его страдать.
– Элиза! – крикнул он, как кричат, падая в пропасть, последнее, что могут произнести…
Он схватил меня за плечи и рванул к себе. Его губы замерли в волоске от моего лица. Я чувствовала его горячее, быстрое дыхание – даже после битвы с бестиями он не дышал так тяжело. Я вцепилась в его предплечья, не зная, чего хочу больше – оттолкнуть или притянуть. Но знаю, если бы он меня поцеловал, я не стала бы сопротивляться…
Аларис вдруг втянул воздух сквозь сжатые зубы. Ему больно? Я почувствовала под своей ладонью сквозь ткань накидки плотную повязку на его руке.
– Ваша рана? – воскликнула я, догадавшись. – Она еще не затянулась? Это может быть опасно! Вы показывали ее медикам?
Беспокойство за мастера Вайса вытеснило злость… Но и момент был потерян. Аларис отпустил меня и шагнул назад.
– Ерунда, Элиза. Не о чем говорить. Немного разбередил… Покажите мне лучше укус хруста. Они могут быть очень глубокими.
Только сейчас я вспомнила, что и сама пострадала в битве. Родители берегли меня – единственную дочь. Я еще ни разу не принимала участия в настоящем сражении. На озере полиписы тоже не сумели до меня добраться. Сегодня я впервые получила настоящее ранение. Посмотрела на пропитанный кровью рукав, всхлипнула, почувствовала, как слабеют ноги.
Аларис подхватил меня, когда я начала оседать на землю.
– Тихо, тихо, девочка. Ничего страшного.
Вот снова он разговаривал со мной, как с маленькой. Но это лучше, чем ненависть. Лучше, чем безразличие… Хоть я теперь и не «его девочка». Я готова была вечно просидеть под этим деревом, истекая кровью, вздрагивая от прикосновений – Аларис очень осторожно бинтовал рану лоскутом ткани, который оторвал от подкладки накидки, – но укус дергало, точно больной
