Говорила она тихо, не повышая голоса, но по алым пятнам на ее скулах я поняла, что преподаватель теории ведения боя не уверена, что сумеет его уговорить. Ее рука едва заметно стиснула рукоять меча, висевшего на поясе.
– Вас никто не звал сюда, Риа! – выкрикнул магистр Темперо, направляя на нее оружие.
И вот уже все взметнули мечи, замерли, готовые в любую минуту броситься в бой. Не против бестий. Против тех, с кем еще недавно сражались бок о бок. Ал сжал мою ладонь, и я каким-то шестым чувством поняла, что это значит. Он не даст им погибнуть, защищая его. Одним резким движением он отодвинул меня, кивнул директору.
– Водяная стрела! – бросил он и раскинул руки в стороны, открывая грудь.
Я успела увидеть, как конденсируются капли воды, за мгновение собираясь в стрелу. А в следующее мгновение я сама сотворила стрелу, которая сбила на подлете ту, что выпустил в Алариса Терран Аквидус. Сама не поняла, как сумела! Но вложила столько силы, что едва удержалась на ногах. Упала бы, если бы Ал меня не подхватил. А я рада была возможности снова прижаться к нему.
– Элиза, моя девочка… Отпусти. Ну же!
Я нашла глазами директора. Тот стоял побелевший, сгорбленный. Совсем старик… Я видела, как непросто ему дается это решение, но, выбирая между одной жизнью и многими, он выбрал многие. Он думает, что поступает правильно…
– Вы не все способы перепробовали! – громко сказала я. – Не все!
В глазах Террана Аквидуса мелькнуло что-то похожее на понимание. Он обвел взглядом своих соратников и соперников, потом поднял руку над головой, привлекая внимание.
– Мы попытаемся еще! – провозгласил он. – Еще есть время!
* * *– Ты уверена, что справишься одна? – в третий раз спросила меня магистр Ортис.
Мы стояли на пороге комнаты Алариса. Я держала в руках жестянку с заживляющей мазью, которую принес магистр Сверр, так как Аларис категорически отказался отправиться в подводный корпус. Сказал, что раны неглубокие и затянутся сами через несколько дней.
– Я справлюсь! Я его одного не оставлю.
– А если выгонит, как нас всех? – усмехнулась Риа Ортис. – Никогда прежде не видела Алариса таким вспыльчивым.
Я улыбнулась: вспыльчивость Ала проявилась в том, что он весьма категорично попросил всех уйти и оставить его одного.
– Меня не выгонит, – покачала я головой. – Пусть попробует!
Магистр Ортис дотронулась до моей руки. В этом жесте было столько теплоты и заботы, что я едва не зашмыгала носом.
– Вы молодец, Элиза, – тихо сказала она.
Алариса я нашла в спальне. Он сидел, откинувшись на стуле. Прислонился к стене и закрыл глаза. Кровь на его рубашке потемнела и затвердела. Хорошо уже то, что не лилась из многочисленных порезов – значит, действительно все не так страшно.
– Ал, сними рубашку.
Он открыл глаза и посмотрел на меня. Но, видно, был вымотан до крайней степени, потому не стал сопротивляться, просто принялся неуклюже расстегивать пуговицы одной рукой. Я бросилась помогать.
Могла ли я вообразить еще вчера, что буду стягивать рубашку с моего куратора, да еще и не испытывать при этом ни тени смущения. Я думала только о том, что нужно как можно скорее обработать его порезы.
Все раны были нанесены в левую часть тела. Они знали, куда колоть, чтобы не повредить черные шрамы-молнии. Знали и действовали продуманно. От этого стало как-то особенно мерзко…
Я набрала на руку жирную мазь, остро пахнущую мятой и чем-то древесным, провела пальцами, сложенными в щепоть, по его плечу. Увидела, как Ал сжал побелевшие губы, но не издал ни звука.
– Больно?
Он лишь качнул головой. Я видела: больно так, что даже разговаривать тяжело. Не стала больше задавать вопросов, а продолжила свое дело, осторожно, быстро и аккуратно распределяя мазь по спине. Сама при этом болтала без перерыва. Говорила все, что в голову придет, лишь бы отвлечь его.
– Аронике нравится старший брат Тима, а он на нее смотрит как на малявку. А Тим-то, кстати, жив-живехонек! Я ему сама затрещину такую выпишу, мало не покажется! Хотя голову топпера было бы неплохо добыть и кинуть Ависсу в его самодовольную рожу…
Не знаю, слышал Аларис что-нибудь из того, что я говорила. Едва ли… Закончив, я бесцеремонно залезла в комод, где лежали его аккуратно сложенные вещи. Достала свежую рубашку.
Я чувствовала себя какой-то другой. Более взрослой и ответственной. Я знала, что должна о нем позаботиться, потому что больше некому. Потому что даже самым сильным из нас иногда нужна помощь.
– Элиза, я…
– Завтра, Ал. Тебе нужно отдохнуть.
Он рухнул на постель, спрятав лицо в подушку, и не столько уснул, сколько погрузился в забытье. Вы столько раз заботились обо мне, мастер Вайс. Пришел мой черед беспокоиться о вас.
Я укрыла его одеялом. Села в кресло и долго сидела неподвижно, глядя в темноту.
Понял ли директор, что я имела в виду, когда сказала, что не все способы еще испробованы? Наверняка понял. Я видела это по его взгляду.
Я только не знала, как правильно это сделать. Я ничего этого не умела…
Быстро расстегнула форменную курточку, стянула майку. Потом, помедлив, сняла юбку и все остальное. Застыла посреди комнаты, обхватив себя руками. Меня колотила дрожь, ужас волнами поднимался в груди. Что я, приличная девочка из приличной семьи, сейчас – делаю?
Но если сила Алариса зависит от его чувств ко мне, то, может, именно это поможет? Терран Аквидус обо всем догадался и только потому остановил казнь.
Я сложила вещи и оставила их в кресле, завернулась в плед и легла на постель, примостилась на краю, боясь пошевелиться и задеть Ала, разбередить его раны.
Он утром проснется и поймет все. Мне не придется ничего объяснять. Ничего в этом нет страшного! Вот только все равно продолжала трястись…
Глава 17
Я так и не сумела уснуть, представляла, как все произойдет. Конечно, он будет нежен и осторожен, постарается не сделать мне больно. Да я не боли боялась: когда до этого дойдет, я, наверное, уже на всё буду готова. Но как же стыдно самой предлагать себя! Лежать обнаженной в постели с мужчиной, с которым я даже не помолвлена. Родители бы поседели, узнав о том, что вытворяет их дочь. Впрочем, их дочь постоянно что-то вытворяет…
Еще было страшно оттого, что после этого меня никто не возьмет замуж. А просить Алариса жениться на мне я не стану. Я просто хочу, чтобы он остался жив, больше мне ничего не нужно. Он не откажется, не сможет отказаться. Он мужчина, он любит меня, а значит, поддастся искушению. А потом… Главное, чтобы купол над Академией пал, а Алариса оставили в покое – остальное не важно.
Аларис спал беспокойно, метался, на рубашке проступили капельки крови, но под утро он
