— Подумаешь — сказал Ландерс Дикону, — пусть звонят.
У Ландерса не было особо много доказательств. В ночь, когда они провели облаву в «Мышином хвосте», они опросили сорок человек. Девять из них оказались сотрудниками, остальные — клиенты. Только один человек сказал, что видел Тестера. Ей оказалась стриптизерша по имени Джули Хейс. Она сообщила, что Тестер появился около девяти, просидел почти до полуночи, и сильно напился. Она призналась, что он цитировал Писание в одну минуту, а в другую уже получал приватный танец, и что он проявлял особый интерес к официантке по имени Энджел Кристиан. Хейс сказала, что около половины двенадцатого проповедник и Эрлин Барлоу беседовали около пяти минут, после чего тот вышел в переднюю дверь, а Барлоу и Энджел прошли через заднюю. В ту ночь ни Барлоу, ни Энджел больше не вернулись в клуб. Она также сообщила, что до дня убийства проповедника Барлоу водила корвет красного цвета, а на следующий день она уже была за рулем черного БМВ.
Никто из оставшихся в ресторане сотрудников не сказал ничего, что Ландерс смог бы использовать, поэтому он задал себе вопрос, а говорила ли Джули правду. Возможно, по какой-то причине она затаила злобу на Барлоу или на девушку, а может на обеих сразу. Однако Ландерс записал ее показания, и она их подписала, сказав, что готова давать показания.
Криминалисты нашли на рубашке Тестера несколько волосков, поэтому Ландерс взял показания с Хейс и на этом основании добился ордера на обыск дома Эрлин Барлоу на следующий день. Он также убедил судью подписать распоряжение о том, что Эрлин Барлоу и Энджел Кристиан должны были предоставить ему образцы своих волос для исследования. В доме Барлоу не обнаружили ничего, даже ни одного порно-видео. Однако Ландерс заставил фотографироваться девушку, так как у нее был жуткий синяк на лице.
Не было никаких следов красного корвета. Ландерс пробил имя Эрлин Барлоу по всем базам данным ТБР. Ни один корвет не был зарегистрирован на ее имя.
Через несколько дней ему позвонили из лаборатории. Два образца волос, обнаруженных на рубашке Тестера, принадлежали девушке. Это было самое серьезное доказательство, которое у них имелось, а насколько Ландерс мог судить, этого было недостаточно. Из лаборатории также сообщили, что в крови проповедника было обнаружено наркотическое вещество, которое используют при изнасилованиях, — Гамма-гидроксибутират (GHB), известное в народе как «земляк из Джоржии». Тот, кто убил его, до этого дал ему наркотик. Общеизвестно, что в любом стриптиз-баре, как правило, можно достать наркотики, но Ландерс не мог доказать, что препарат, обнаруженный в теле проповедника, был из «Мышиного хвоста».
Поэтому, когда Ландерс вошел в офис прокурора, он изложил состояние дела Дикону Бейкеру. Поведал о двух свидетелях: стриптизерше, которая могла иметь зуб, и портье в мотеле, который видел корвет, прибывший после Тестера около полуночи, и, возможно, видевший, как женщина поднималась по лестнице в его номер. Все остальные сотрудники клуба отрицали, что видели Тестера там, или, по крайней мере, сказали, что не заметили его. Но он определенно снял деньги в банкомате в баре вскоре после одиннадцати тридцати. Эрлин Барлоу солгала. Ландерс был уверен в этом, и остальные, вероятно, так же лгали. У него было совпадение ДНК с Кристиан, жуткий синяк на ее лице, сморщенный пенис, принадлежавший Тестеру (патологоанатом сказал, что он был отрезан после смерти). Не хватало только орудия убийства и автомобиля. Это все. Ах да, у них также был прекрасный образец жертвы. Проповедник в стриптиз-клубе. Присяжным это понравится.
— Позволь мне продолжить наблюдение за Эрлин Барлоу еще какое-то время,— предложил Ландерс. — Вдруг она совершит ошибку.
— Вот, как обстоят дела, Фил, — сказал Дикон. — Только между нами, ладно? Мне по барабану, что сын жертвы названивает и плевать на эту старую каргу из округа Картер. Так или иначе, мой секретарь общается с ними. Это не моя проблема. Однако, восемь лет назад, когда я баллотировался на пост окружного прокурора, мне пришлось конкурировать с действующим прокурором, и мне нужны были деньги, как толстому ребенку торт, и этот несчастный ублюдок, владелец «Мышиного хвоста», дал моему оппоненту пять тысяч наличными на его кампанию. А мне ни цента.
— И что?
— С тех пор у меня на него зуб. Ходили слухи, что Гас Барлоу промышляет наркотиками в клубе, но мы так и не смогли его поймать.
— Дикон, он же умер.
— Я знаю. Но его жена жива, не так ли?
— У нас нет никаких доказательств против нее.
Бейкер махнул рукой.
— Фил, ты же знаешь, как это бывает. У тебя имеются довольно сильные косвенные улики. Мы вынесем их на большое жюри присяжных, получим обвинительное заключение, и пойдем арестовывать девицу. Она, скорее всего, признается или начнет все сваливать на Барлоу. Если этого не произойдет, я подам прошение о смертной казни и этим плотно прижмем ее. Не беспокойтесь об этом. Иди, действуй дальше, потряси это дерево, и посмотри, что с него упадет. Черт возьми, в этом году будут проходить выборы. Если до августа я вытесню эту суку Барлоу из бизнеса, то это станет большим плюсом в глазах избирателей.
До августа. Год выборов. Вышвырнуть суку Барлоу из бизнеса. Ни одна из этих вещей не имела ничего общего с вопросом о смертной казни. Что на самом деле хотел сказать Дикон, так это то, что ему нужно, чтобы Ландерс кого-то арестовал. До тех пор, пока кого-то не посадили за убийство, не имело значения, виновата ли девушка. Не было никакого шанса предстать перед судом до выборов, и, если окажется, что она этого не совершала, ну так что ж, так тому и быть. По крайней мере, Дикон обеспечил бы себя едой за счет средств налогоплательщиков еще на восемь лет. Придурок. Он и его дерево.
Ландерс закончил
