— ПТСР, — сказал он, как только я вошел в его офис.
Он сидел за своим столом и пожевывал мундштук трубки. Я никогда не видел его без нее, но при этом никогда не видел, ее раскуренной.
— Посттравматическое стрессовое расстройство?
— Хроническое и очень тяжелое. Но она уклончиво отвечает про причину стресса. Я подозреваю, что ее изнасиловал приемный отец.
— Почему?
— Потому что, если причиной стресса была катастрофа или что-то, чему она была свидетелем, она бы рассказала мне. Энджел была взволнована и начала уклончиво отвечать, когда я спросил ее об отце.
— Смогла бы она совершить убийство?
— При подходящих обстоятельствах каждый способен. К сожалению, у меня нет хрустального шара.
— Я не понимаю, как она могла убить Тестера, — сказал я. — Во-первых, он, по крайней мере, весит сто двадцать килограммов. Сколько она весит? Пятьдесят две — пятьдесят три? Я просто не понимаю, как она могла справиться с таким человеком.
— Уровень алкоголя в его крови зашкаливал, и он также находился под действием наркотиков. И десятилетний ребенок мог убить его.
— Понимаю, но когда я говорю с ней, она не похожа на убийцу.
— Я смотрю на нее с медицинской точки зрения, — сказал Шорт, — а ты— с эмоциональной. Ее красота и ранимость влияют на твой рассудок.
— Так ты думаешь, она убила его?
— Я этого не говорил, но это возможно. Некоторые жертвы ПТСР впадают в диссоциативное состояние, если фактор стресса достаточно серьезный и повторяющийся. Допустим, ее приемный отец сексуально издевался над ней в течение многих лет, что я подозреваю. Она убегает. Затем внезапно она подвергается сексуальному насилию со стороны Тестера. Возможно, она потеряла связь с реальностью и убила его. Это также может объяснить необычно большое количество ранений и увечий.
— Она может это помнить?
— Это похоже на сон, но она бы запомнила.
— Будет ли она юридически отвечать за свои действия, если это произошло на самом деле?
— Наверное, нет. Думаю, я мог бы засвидетельствовать, что при таких обстоятельствах она не могла нести ответственность за свои действия. В тот момент она не была способна отличить правильное от неправильного.
— Проблема в том, что для обеспечения этой линии защиты она должна признать, что убила его.
— Это так.
— Она говорит, что не убивала.
— Я знаю.
— И что же нам все это дает?
— Она не сказала мне, что сделала это. Но, на мой взгляд, она этого не делала. Все, что я тебе сказал, это чистая теория.
— Ты делал какие-нибудь заметки?
— Конечно.
— Уничтожь их.
Поскольку у меня была возможность проконсультироваться у Тома, я решил спросить его о Тестере-младшем. Я описал ему в мельчайших подробностях все, что произошло между нами, в том числе выражение муки и ненависти на лице Тестера-младшего в ту ночь, когда я отправился к нему домой.
— Я совершил ошибку? — спросил я.
— На самом деле, — начал он, — поехать к нему не было такой плохой идеей, как может показаться. Ты показал ему, что его действия могут иметь серьезные последствия. Возможно, этот страх вернул его к реальности или, по крайней мере, на некоторое время. Ты видел его с тех пор?
— Нет.
— Ты, должно быть, напугал его.
— Он не испугался. Как ты думаешь, он появится снова?
— Не могу сказать точно.
— Но это возможно?
— Я бы сказал, что это зависит….
— От чего?
— Как ты представишь его отца, когда начнется суд. Возможно, тебе стоит серьезно подумать над этим.
25 июня
16:00
После встречи с Дианой и Томом, я находился в замешательстве и был обеспокоен. Я решил, что пришло время серьезно поговорить со своей клиенткой. Я хотел обсудить с ней некоторые наиболее компрометирующие доказательства, но что более важно, мне необходимо было проверить, как Энджел будет вести себя на перекрестном допросе. Если бы я смог поймать ее на лжи, то и окружной прокурор мог бы сделать это с легкостью.
Когда охранники привели ее в комнату для допросов, на ней уже не было наручников и кандалов, очевидно, что ее более не считали опасной. После того, как узнал настоящее имя Энджел, я спросил ее, как теперь к ней обращаться. Она сказала, что хочет, чтобы ее называли Энджел и что Мэри Энн больше не существует.
— Как дела? — спросил я.
— Нормально. Охранники хорошо со мной обращаются.
Каждый раз, когда я навещал ее, меня поражало что-то новое в ней: гладкость кожи, контур лица, полнота губ. Она была очень красивой девушкой — факт, и без того усложнявший то, о чем я собирался ее спросить.
— Мне нужно кое-что узнать. Меня смущают некоторые детали.
Я хочу, чтобы ты рассказала мне правду.
На ее лице появилось удивленное выражение, но она кивнула.
— Во-первых, мне нужно знать о твоих отношениях с Джулией Хейс.
— Что именно?
— У тебя есть идеи, почему она сказала полиции, что в ту ночь, когда был убит преподобный Тестер, ты и Эрлин покинули клуб сразу после него?
Я открыл свой портфель, достал копию свидетельских показаний Джулии и положил их перед Энджел.
— Это копия ее показаний, данных агентам Бюро расследований. Прочти их.
Энджел быстро просмотрела бумаги, потом снова взглянула на меня.
— Почему она так сказала?
— Хороший вопрос. Как думаешь, почему?
— Я не знаю.
— Ты покинула клуб с Эрлин сразу после Тестера?
— Нет.
— Ты уверена?
— Да.
— Но, Джули утверждает, что вы ушли сразу после, и поскольку она подписала свои показания, то я уверен, она даст их и на суде. Она зла на тебя из-за чего-то?
— Я так не думаю.
— Могла ли она злиться на Эрлин по какой-то причине?
— Я не знаю.
— Ревниво ли она относилась к твоим отношениям с Эрлин?
— Она никогда ничего не говорила мне об этом.
— Ты когда-нибудь видела, как Джули и Эрлин спорили или ссорились из-за чего-то?
— Нет.
— В ту ночь Эрлин отвезла тебя домой?
— Да.
— На какой машине?
Она колебалась.
— Что?
— Какую машину вела Эрлин в ту ночь?
— Я не разбираюсь в машинах.
— Ты представляешь, как выглядит Корвет?
— Нет.
— Да ладно, Энджел, это спортивный автомобиль. Блестящий и быстрый. Он, вероятнее всего, был красного цвета.
— Я действительно ничего не
