Менты, которые увели Савинкова от Лёни, доставлять в участок Концерта не стали, получив от него отступные по три тысячи на один милицейский нос. Короче, отпустили распоясавшегося бандита на все четыре стороны.
Танюха Пыжик суетилась вокруг пострадавшего Лёни, прикладывая к разбитому носу кумира платок, смоченный в питьевой воде из пластиковой бутылки. Она приговаривала, что дела этого так не оставит, что сообщит в ментовку о нападении на самого Провидца, отца родного и кормильца.
— Отвянь, Танюха, — вяло отбивался от неё пострадавший Лёня. — Этот Концерт не жилец уже, скоро он помрёт от двух штырей.....а Апшеронск всех убьёт, даже этих двух ментов....
Кто-то усиленно записывал за Лёней его пророчества. Опять сплошные непонятки. Настораживало слово "Апшеронск".
Эдику Концерту донесли о словах Лёни. Впрочем, Эдиком в глаза его никто не называл, знали, что бандит этого не любит, плохо рифмуется слово Эдик.
— С чего это меня штыри убьют? — стал впадать в истерику Концерт. — Это братья Штырины, что ли? Так это правильные потсаны, а у меня с ними тёрок и непоняток сроду не было. У нас разные темы.
Действительно, банда Масло в основном промышляла разбоем, вымогательством и сотрудничала с чеченскими преступными группировками. А вот группировка братьев Штыриных крышевала гостиницы и контролировала сутенёров. Так, что Лёня в очередной раз сбрехал. Вот воссоздам бригаду, подумал психопат Савенков, точно начищу чавку Тапку, будет гад на меня работать, бабло в клюве таскать.
Сейчас в городе усиленно велись восстановительные работы. Самой востребованной профессией стали стекольщики, кровельщики, установщики окон и дверей. Даже реклама по этой теме исчезла. Представители этих профессий были завалены заказами на несколько месяцев вперёд.
Ещё город готовился к большим похоронам. Под развалинами взорванных домов были, наконец, извлечены трупы их хозяев. Вернее, то, что от трупов осталось. Правда работнику правоохранительных органов повезло, от него осталась верхняя обгорелая половинка. Боре Масло повезло меньше, от него осталась только голова.
Как сообщалось, похороны пройдут через неделю, сроки затянуты из-за необходимости проводить следственные действия. Так совпало, что милиционеры и бандиты своих людей решили хоронить в один день, на Кроянском кладбище. Только траурные мероприятия по сотруднику милиции пройдут до обеда, а братва своего отправит в последний путь после обеда.
************
Меня не устроил такой расклад, что плохие люди будут спокойно погребены. Причём такое дело не устраивало решительно. А где резонанс? А где общественное мнение? А где чума на оба ваших дома? Я объявил Руни, что решил сорвать похоронные мероприятия, причём самым радикальным способом, таким, каким она больше всего любит, то есть с треском, шумом и взрывами. Пока Руни была озадачена изготовлением яда от тараканов, и доведением изделий до ума, я проводил разведку. Сначала я планировал установить мины в сами могилки, но пришлось от этого отказаться. Братва и милиция крепко охраняла места проведения обряда. Видел там даже взрывотехников. Сейчас там постоянно крутились люди, вычищались от мусора даже соседние могилы. Тогда я решил усложнить план. Будем вести обстрел из автомата специальными снарядами с расстояния 600 метров. Но и от этого плана пришлось отказаться. Стрелять пришлось бы фактически по площадям. Нет воспитательного эффекта, зато громко. Оставалось совсем немного времени до похорон, когда у меня, наконец, созрел приемлемый план. Вот этот план я и стал реализовывать, а Руни всё же сделала отраву для своих тараканов. (Или от тараканов?). Но, как всегда переборщила, хотя её оправдывает то, что я сам сказал, чтоб яд действовал по всей улице. Погорячился.
Руни выделила противные тараканам феромоны, усилила их через модификатор. Полученным веществом, она, не долго думая, натёрла мелкие монетки. Вот одну такую монетку она и положила на пол кухни. Тараканы сдрыснули сразу, только их и видели. Но эксперимент надо было продолжать, так думала неугомонная Руни. Она разбросала монетки по двору, в гараже, даже по улице. Монетки кончились. Тогда Руни взяла и обменяла бумажные деньги на три килограмма мелких монет. Надо же их по всему городу разбросать. Все их натёрла веществом от тараканов. Она уже строила планы по размещению монеток по всему городу, как, наконец, вмешался я и обломал её научные изыскания, велев отдать всю эту кучу монет Лёне, а нам есть чем заняться. Руни пришлось подчиниться и отнести монеты Лёни Праведнику. Там она высыпала их все в дежурную коробку для денег.
Пока мой боец маялся дурью, я работал. Причём, как потом оказалось, весьма эффективно. А натолкнули меня на такие действия, случайно увиденные мною в одном из магазинчиков, торгующих всякой всячиной для туристов, две дощечки формата А4 с красиво вырезанным гербом города Апшеронск. Дощечки были сантиметра два толщиной, лёгкие, красиво выполненные и покрытые лаком. Замечательные штуковины. Вот в них я и помещу мины с дистанционным взрывателем.
Припахав своего бойца достойной задачей, я решил отдохнуть от этой всей суеты. Вот и книги духовного содержания имеются.
*******
В небольшом, но весьма почтенном заведении, торгующим ритуальными вещами, крайне необходимыми при погребении, прозвенел звонок. Голос говорившего был с приблатнёнными нотками:
— Алле, магазин, Апшеронская братва беспокоит, — раздалось в трубке. — Заказ будем делать.
Выяснилось, что Апшеронская братва, прознав о переходе Бори Маслова в лучший мир, решила отметиться двумя шикарными венками с траурными лентами. Говоривший просил подобрать для Бори Маслова два самых дорогих венка, но на один из них надо обязательно присобачить герб города Апшеронска. Узнав, что два венка вместе с лентами обойдутся в полторы тысячи рублей, голос очень опечалился:
— Не, брателла, не пойдёт, — с грустью сообщил голос. — Дороже надо. Это ж проявление уважухи. Понимать надо.
Голосу пообещали изготовить эксклюзив за две тысячи рублей, будет жутко красиво, но и это ему было мало:
— Не, красиво не надо, надо дорого, — настаивал голос. — Надо на восемь тысяч.
Наконец, магазинщики сдались, взяв заказ на восемь тысяч рублей, пообещав, что все листочки и цветочки на венке огромных размеров будут из золотых листьев. Будет очень дорого смотреться.
— А блестеть всё это будет, как у кота глаза? — интересовался голос.
Пообещали, что
