Ее вопрос буквально обескуражил меня.
— Я… нет, — сказал я растерянно. — Он мертв, но…
— Жаль, — спокойно сказала Присцилла. — Этот негодяй вполне того заслужил.
— Вы это серьезно? — спросил Баннерманн, как будто он не слышал ее последних фраз. — Они могут вас убить?
Присцилла кивнула.
— Да. Вы не знаете Донхилла. Это не человек, это чудовище.
— Но почему? — озадаченно спросил Баннерманн. — Я имею в виду… мы с Робертом не сделали ему ничего плохого.
Присцилла засмеялась, но в ее смехе чувствовалась горечь.
— Вы — чужаки, капитан, этого вполне достаточно. Донхилл уже отправил на тот свет десятки мужчин и женщин.
— Донхилл? Но ведь он…
— Полицейский? — Присцилла произнесла это слово так, как будто это было оскорбление. — Ну да, капитан, он — полицейский. Человек, обеспечивающий порядок в Голдспи, ведь так? Ну, и как вы находите наш городишко? Чудесный, не так ли?
Баннерманн ничего не ответил, тем более, что вопрос Присциллы относился к тем вопросам, на которые не ждут ответа.
— Голдспи, — пробормотала она. — Чудесный город на побережье, да? Весь этот городишко — просто одна большая могильная яма, капитан.
Она выпрямилась, затем наклонилась немного вперед И посмотрела каким-то странным взглядом сначала на Баннерманна, а затем на меня.
— Вы спрашивали меня, капитан, почему я вас спасла? Могу ответить. Я хочу выбраться отсюда. Я хочу уехать из этого ада, причем как можно дальше. Но для этого мне нужна ваша помощь.
Мало-помалу я начинал понимать.
— Вы… хотите покинуть Голдспи?
Присцилла кивнула.
— Да. Я… уже несколько раз пыталась отсюда убежать, но они каждый раз меня ловили. Донхилл — сущий дьявол, Роберт. И у него длинные руки. Одной мне убежать не удастся.
— И вы думаете, что вместе с нами у вас это получится? — я вздохнул. — Боюсь, что вы нашли себе плохих союзников, Присцилла. Вы ведь даже не знаете, каким ветром нас сюда занесло.
— Я вам помогу, — сказала Присцилла так быстро, как будто ожидала услышать эти слова. — Как только зайдет солнце, я выведу вас отсюда. Но вы должны взять меня с собой.
Воцарилось молчание. Присцилла взглянула на меня, и мне опять показалось, что в ее глазах затаилась какая-то необъяснимая боль.
— Вы рискуете своей жизнью, дитя, — сказал Баннерманн через некоторое время. — Вы хоть понимаете это? Если Донхилл действительно преступник, каким вы его считаете…
— Он не преступник, — резко перебила его Присцилла. — Он — настоящий дьявол, Баннерманн, я говорю это серьезно. Он и его шайка связались с сатаной, и платят по его счетам жизнями невинных людей.
Баннерманн нахмурил лоб и уже намеревался что-то сказать, но я быстрым жестом остановил его.
— Что вы имеете в виду? — поспешно спросил я.
— Именно то, что я сказала, — ответили Присцилла. — Слово в слово. Вы — нездешние и, возможно, не знаете, что рассказывают про Голдспи, но…
— Вы имеете в виду чудовище?
Присцилла удивленно заморгала:
— Вы… знаете об этом?
— Мы сегодня утром встретили одного человека, — кивнул я. — Там, у озера. Он рассказывал про какое-то чудовище. Но я не знаю, что из этого правда, а что нет. Он, похоже… сумасшедший.
— Каждое его слово — правда, — сказала Присцилла. — Чудовище озера Лох Шин действительно существует, Роберт, и требует жертвоприношений.
На мгновение мне показалось, что меня коснулась невидимая ледяная рука.
— Вы имеете в виду, что это чудовище — не просто легенда?
— Я не знаю, что оно такое, — ответила Присцилла. — Никто этого не знает, разве что Донхилл и Лейман. Оно живет там, в озере, но раз в месяц, в полнолуние, оно выныривает на поверхность и требует новых жертв. Человеческих жертв, Роберт.
Она вздохнула, покачала несколько раз головой, заламывая в отчаянии руки. У нее были очень тоненькие руки. Быть может, она была все-таки моложе, чем я думал.
— Никто толком не знает, что представляет собой это чудовище, — продолжила она через некоторое время. Ее голос теперь звучал совсем по-другому, как будто она разговаривала не с нами, а сама с собой. — Это… какое-то существо, наполовину рыба, наполовину ящерица. Я видела его лишь один раз, но это было… ужасно. Все началось лет десять или двенадцать назад, а может, и еще раньше. До этого Голдспи был вполне нормальным городком с вполне нормальными жителями. Но затем здесь появились Донхилл и Лейман, и все изменилось. Думаю, чудовище было в озере задолго до этого, но с тех самых пор, как здесь появился Донхилл и вся его чертова шатия-братия, чудовище стало требовать жертвоприношений. Они… они убивают заезжих людей, Роберт. Они арестовывают их и запирают в камере для задержанных — той, что находится в распоряжении Донхилла, — и ждут полнолуния. Тогда они приносят их в жертву чудовищу.
— Но почему же люди в Голдспи не запретят все это? — недоверчиво спросил Баннерманн.
— Они пытались, Баннерманн, — ответила Присцилла серьезно. — Пытались с самого начала. Но Донхилл и Лейман — необычные люди. Они — сущие дьяволы, поверьте мне. Много людей погибло, а часть городка чудовище просто уничтожило. С тех пор уже никто не осмеливается противиться им.
— Лейман мертв, — сказал Баннерманн решительно. — Быть может, теперь все переменится.
— Нет, ничего не переменится, — возразила Присцилла. — Лейман никогда не был заводилой. Думаю, он, наоборот, все это время пытался сдерживать Донхилла. Теперь, когда его уже больше нет, Донхилл превратится в настоящего монстра. В поселке нет никого, кто отважился бы ему противостоять.
— Не думаю, что этого вашего мистера Донхилла не берут пули, — гневно сказал Баннерманн. — Если он и впрямь сущий дьявол, как вы его описываете, мисс, то…
Присцилла прервала его тихим безрадостным смехом.
— Неужели вы думаете, что никому в голову еще не приходила эта мысль, капитан? — спросила она. — Донхилла нельзя убить. После смерти Леймана он — единственный, кто еще может как-то сдерживать чудовище. Если он умрет, оно уничтожит весь городок. Поэтому все в Голдспи будут защищать его жизнь, даже если они всей душой его ненавидят.
— А вы? — спросил я тихо.
Присцилла бросила на меня серьезный взгляд.
— Я? — она вздохнула. — Я местным людям ничем не обязана. Вы сами видели, как они со мной обращаются.
— Кто-то из них вас ударил!
Присцилла фыркнула:
— Если бы только это. Я живу здесь уже четырнадцать лет, и последние четыре года были просто адом.
Она встала и обвела жестом всю комнату.
— Знаете, кто построил эту тайную комнату? — спросила она. — Лейман. А знаете, для чего?
— Нет.
Присцилла злорадно рассмеялась:
— Угадайте, Крэйвен.
— Понятия не имею, — сказал я, хотя это была неправда.
Я уже догадался, на что намекала Присцилла. Но подобное предположение меня просто
