– А судьбу Али можешь предсказать – Джонни был просто счастлив – Что с ним будет?
– В бою со мной? Он проиграет. Не такой уж он и величащий. Никогда не говори, что великий – встретишь более великого! Это из одной старой сказки. А проживет он долго, но не очень хорошо. Деньгиего растащат всяческие прилипалы, друзья и родня. У него будет болезнь Паркинсона, и до конца жизни Али будет ходить и трястись. Результат многочисленных пропущенных ударов по голове. Боксеры долго не живут. Умрет он в 2016 году, хотите верьте, хотите нет. Ну вот и все, что могу сказать.
– Да ну! Сказал, так сказал! – засмеялся ведущий – а не хочешь сказать обо мне? Что будет со мной?
– Ты проживешь долго, твоя передача войдет в книгу Гиннеса, и будет существовать тридцать лет. Ты в следующем году разведешься с нынешней женой, и женишься на другой. Но ненадолго. У тебя будет еще две жены. Умрешь ты в 2008 году, в собственном доме, в Малибу. И эпитафией тебе будет твоя любимая фраза: «Не уходите, я скоро вернусь!»
Мне показалось, но в глазах разбитного ведущего мелькнул страх. Он замер, приоткрыв рот, и стоял так секунды три. Потом справился с собой и натужно улыбаясь, похлопал в ладоши:
– Ну что же, как и всегда, предсказания невозможно проверить, пока они не сбудутся. Поаплодиируем Майклу! И уйдем на рекламу. Не уходите, я скоро вернусь!
Глава 6
Шоу продолжалось еще с полчаса, или чуть побольше. Мне задавали стандартные вопросы, типа: действительно ли в России мешают водку с молоком и дают детям, ходят ли по улицам медведи и могу ли я выпить залпом бутылку водки. Совершенно идиотские вопросы, ровно в стиле такого шоу. Я не удивлялся, зная менталитет американцев, которые интересуются отнюдь не политикой, как наша публика, а более приземленными вещами: дом, дети, еда, секс. Не хочу сказать, что это все приближено к чему-то животному, ну как обезьяны, которым только жрать, да совокупляться – на самом деле все люди на свете одинаковы, и никакая политика не заменит им самого насущного. И вообще, считаю – наши люди, что советские, что из двухтысячных годов излишне политизированы. Но тут было что-то особенное, что-то аутичное – здешним абсолютно плевать на то, что происходит в мире, если только это не касается их жизни и благосостояния.
Кстати, на этом я и попытался внедрить в головы американцев более-менее разумные мысли, направленные, само собой, против руководства США. Продравшись через запойных младенцев и скачущих на медведях сибирских казаков, я наконец дождался дельного вопроса.
– Майкл, скажите, ядерная война будет? Вы же провидец! («Хи-хи-хи!» – это Карсон) Вы должны знать, будет она, или нет! Надо строить противоядерные бункеры нашим гражданам, или нет? Запасать продукты?
– Ядерной войны не будет – равнодушно ответить я, глядя на скучающего рядом, и по-моему уже засыпающего Элвиса Пресли. Может он под наркотой? А что, вполне может быть. Элвис… он еще тот – Элвис! Кстати – поздние костюмы его это верх пошлости, безвкусия и тупости. Не знаю, кто ему посоветовал нашить такую дрянь, но я бы того, кто это придумал, заставил бы сожрать такую мерзость. Вряд ли это был сам Пресли. Особенно мерзко он смотрелся в них в последние свои годы жизни – страшный, опухший, рыхлый. Не дай бог вот так закончить свои дни… и ведь молодой совсем! Сорок два года – да это не возраст, это еще юность! Гори! Фонтанируй энергией! Искрись! И вот так закончить… валяться на полу в ванной и распухать… нет, мне его искренне жаль. Мне кажется, он все-таки был хорошим парнем. Вернее – пока еще есть.
– Но как так?! – не унимался Карсон – Советы накопили столько оружия! Ядерного оружия! Да и наши ястребы вечно скрежещут когтями, мечтают вас разбомбить – и ты говоришь, что ничего не будет?! Ну хоть морды-то побьем друг другу?!
– Нет. Так, слегка по яйцам врежем, исподтишка. На спину плевать будем, и соплю о спину вытирать – а чтобы полноценную войну, это никогда! – ухмыльнулся я – Они же не дураки, ваши военные! Им надо из бюджета деньги сосать! Показали страшного русского, который своей балалайкой может побить полк американских коммандос, а то еще и медведя натравить, и давай пугать народ! Давай наезжать на конгресс! «Нам деньги нужны! Скорее, скорее! Мы слабы! У них балалайки – вон, какие здоровенные! А мы только на банджо играем, бренчим – слабые, убогие! Денег! Дайте денег!»
Я нарочно загнусил нарочито противным голосом это «Дайте денег!», а еще протянул вперед руку, будто жалкий попрошайка, и скорчил умильную рожу хлопая глазами. Карсон остолбенел, а потом начал истерически хохотать, вытирая глаза запястьем и приговаривая:
– Ну в точности как пентагоновские генералы на слушаниях в конгрессе! В вас, Майкл, пропадает талант актера! Вы не пробовали себя в какой-нибудь голливудской роли?
– Скоро попробую – уже нормально улыбнулся я – В начале следующего года начнутся съемки восьмисерийного фильма по моему Гарри. Ну и я там сыграю небольшую такую роль…
– Самого себя! Ты сыграешь самого себя! – захохотал Джонни – Знаю, знаю, от Джонни ничего не скроешь, проклятый колдун! Будешь играть самого себя! Волшебника, колдуна и специалиста по боевым искусствам! Кстати, а ты серьезно вызвал Мохаммеда Али на поединок? Рассчитываешь выиграть? Считаешь, что его репутация дутая?
Ах ты ж провокатор… ишь, как раздул тему! Сейчас к телевизорам приникли миллионы зрителей Америки, и не только в США! Ну щас я вам выдам! Щас там возле экрана Кассиус исплюется!
– Я не считаю его репутацию дутой. Это было бы просто глупо. Он один из величайших боксеров нашего времени. Ему бы только еще ума… (хохот в зале). А еще – воспитанности. Впрочем – это тоже зависит от ума. Я уважаю его как боксера, но не уважаю, как
