Главное чтобы выжил. А там уж мы с ним как-нибудь разберемся. И тогда — все пойдет как надо.
В «железном занавесе» есть свои прелести Никто, ни одна крыса не сможет сквозь него проникнуть! Нельзя подкопать, нельзя прогрызть! Укрылся за ним, и сиди себе, смотри, как разбираются с твоими недругами. Хе хе… Даже то, что я умудрился инициировать кризис власти в США — можно считать очень неплохим результатом. Ну… мне так кажется.
Хмм… а Никсон-то хорош! Тут же разобрался с «подлыми журналюгами»! Интересно, какая служба занималась их устранением? Только не ФБР! точно. ФБР заляпано дерьмом сверху донизу. Скорее всего — ЦРУ Они вечно в контрах с ФБР Хотя… в США 17 различных спецслужб, ФБР ЦРУ и АНБ три самых крупных, на виду у всех, потому их все и знают. Но есть и другие, не менее эффективные конторы. Журналисты работали на ФБР они были инструментами Гувера. Гуверу осталось немного, 2 мая 1972 года он умрет. Скорее всего, следом за ним отправится и Фелт, он же Глубокая Глотка. С Гувером справиться трудно, его боялись все президенты. Но как только он умрет…
Итак, если хорошенько подумать, разобраться — все не так уж и плохо. Отсижусь в Союзе, узнаю, чем закончится спровоцированный мной путч, да и решу что делать дальше. В любом случае голодным теперь точно не останусь.
Машину приобрели от имени посольства — я сказал, какую именно и дал денег. Заверили, что оформят потом на мое имя, типа чтобы я не боялся, что меня кинут. Смешные такие… уж чего-чего, а этого я боюсь в последнюю очередь. Есть опасения гораздо более… хмм… актуальные. Например, то опасение, что меня никогда больше не выпустят из Союза. Как объект особой секретности, представляющий из себя слишком большую ценность. Вот возьмут, и закроют меня в Союзе — навсегда! И не помогут ни моя известность, ни мои деньги. Ничего не поможет!
Кстати, нужно рассмотреть и этот вариант: меня не выпускают, все мои переговоры контролируют. Что тогда? Тогда я например устраиваю забастовку и отказываюсь давать прогнозы. Мол, исчезли мои способности. Не поет птичка в клетке! И что они сделают? Начнут пичкать меня сывороткой правды? Могут и начать. Все может быть. Но мне сдается — это слишком уж экстремальный вариант. Не пойдет Шелепин на такое. Хотя бы потому, что сотрудничать со мной выгоднее, чем использовать меня ТАК. Он умный человек, и должен это понимать.
Нас отвезли в резиденцию посла утром, только лишь мы успели попить чаю. Погрузили в обычную машину, в которой нас и привозили на квартиру, потом в дороге пересадили в еще одну машину, затем минут через десять — в машину с посольскими номерами, где и попросили лечь на заднее сиденье и не отсвечивать. Мы и не отсвечивали.
Посол СССР в США Добрынин мне понравился. Я про него много читал — умнейший человек! Даже можно сказать — человечище! Нашу с Ольгой историю он знал, и когда я сидел у него в кабинете и заново все рассказывал, только кивал головой и не задавал никаких вопросов. А потом сообщил, что наша эвакуация согласована на самом верху, с товарищем Шелепиным, и тот просил передать, что ждет меня с огромным нетерпением.
Кстати сказать — звучало довольно-таки подозрительно: «С нетерпением!». Голодный человек тоже ждет с нетерпением, когда сможет впиться зубами с горячий бифштекс. Вот только бифштексу от этого как-то… ну не очень! Ну да, я сейчас представлялся себе именно таким вкусным бифштексом, в который так и норовят впиться все, кому, понимаешь ли, не лень.
— Скажите, Михаил Семенович… когда вы общались с Никсоном… что он говорил по поводу поездки в СССР? — глаза Добрынина блеснули за стеклами очков. Или это в стеклах отразился свет настольной лампы?
— Он хотел отложить поездку — спокойно сообщил я — Но я его постарался убедить, что откладывать ее нельзя.
— А почему вы решили, что откладывать ее нельзя? — вкрадчиво осведомился Добрынин.
— Потому, что так будет лучше для наших государств — так же спокойно ответил я.
— А в чем еще вы хотели его убедить? О чем еще говорили? Поймите, это не праздные вопросы, и вы не выдаете какие-то личные сведения. Разговор с президентом США — это вовсе не личное! Все, что касается безопасности нашей родины…
— Да ничего такого особенного — усмехнулся я — Я ему посоветовал поскорее выводить США из войны во Вьетнаме, и больше туда не соваться. И сказал, что вывод войск положительно подействует на его имидж перед грядущими выборами.
— А еще? Еще что-то ведь сказали, после чего начался этот… путч? Что именно вы сообщили Никсону, после чего погибли два журналиста «Вашингтон пост», и после чего агент ФБР попытался убить президента Никсона?
— Кстати, а как власть объяснила нападение на президента? — не выдержал я.
— Сумасшествием. Агент спятил, и попытался застрелить президента. И если бы не сотрудники секретной службы — ему бы это удалось. И покончил с собой. Но им кто-то руководил. А вот кто… Возможно, что он не так просто спятил, а им командовал некий гипнотизер, экстрасенс, который и заставил его это сделать!
— Не вяжется. Этот экстрасенс обедает с президентом, кто мешал ему загипнотизировать президента и заставить его делать то, что тот…
Я замолчал и посмотрел на Добрынина. Тот грустно усмехнулся.
— Вот то-то и оно. Теперь, понимаете? Вы попытались загипнотизировать президента и внушить ему свои коварные мысли. А когда не вышло — сделали это с агентом, и тот напал на неподдающегося гипнозу президента и ранил его в голову. Едва не убил. А сам экстрасенс скрылся.
— В газетах ничего такого нет.
— В газетах — нет.
— А может тогда Никсон совсем и не ранен? Может он это все и раскрутил? И скоро появится, как чертик из коробочки!
— Может, и раскрутил. Может, и появится. Пока что у нас никаких данных нет. Тут так все закрутилось, так завертелось — мы уже голову сломали, продумывая все варианты! Вот вы нам подкузьмили, уважаемый Михаил Семенович… Ну вот зачем лезть в политику, абсолютно не смысля в политических комбинациях? Не предполагая, во что это все выльется? Нужно ведь просчитывать ходы! Нужно обдумывать каждый шаг, каждое слово! Это хорошо, конечно, что вы способствуете нормализации отношений между США и СССР! но действовать нужно было тоньше, аккуратнее! И уж точно советоваться с нами. Простите, но вы абсолютный профан в политике, и действуете, как слон в посудной лавке. Хотите хорошего, хотите правильного, а что делаете? Теперь подписание договоров по ограничению стратегических вооружений под вопросом. И состоится ли встреча руководителей
