Кошка аккуратно высвободила ладонь, вставая, отворачиваясь к окну, потирая вдруг озябшие плечи, мысленно прося его поскорее уйти. Водитель должен появиться быстро. У начальника всё происходило быстро.
Вздрогнула, почувствовав прикосновение к спине. Мужчина стоял позади, касаясь ее. Его шумное прерывистое дыхание щекотало макушку, посылая искорки возбуждающих разрядов по всему телу. Сразу стало тепло. Хотелось совершить безумство, броситься в его объятия, забыть обо всём, наплевать на сплетни, косые взгляды, побыть счастливой хотя бы месяц, неделю. А потом будут пустота и холод, самоедство и самобичевание. Всё это будет разъедать душу, отравлять разум, калечить психику.
Вадим притянул её к себе, обнимая за плечи, чувствуя, как она напряглась.
— Ирина, — выдохнул в затылок, — я понимаю, что тороплю события. Но мы взрослые люди.
— Вадим Фёдорович, — она отстранилась от него, поворачиваясь, всматриваясь в глаза, — не нужно. В вас говорит уязвлённое самолюбие и…
— Ты о чём? — перебил он её, настораживаясь.
— Я ведь не глупая и всё понимаю. Не нужно объяснять. — Она чувствовала, что ей уже больно прогнать его, а ведь еще ничего не было! Так, случайный головокружительный поцелуй на природе двух опьянённых лесным воздухом людей. — Зачем вы вернулись? Почему не поехали домой? — Отчаяние прорвалось наружу полушепотом.
— Наверное, потому, что не успел сказать, что люблю тебя, — выдохнул он, будто шагнул с края крыши, собираясь расправить крылья и…
Котова несколько раз задумчиво кивнула: «Для храбрости вчера, видать, набрался, но и тут незадача — алкоголь связал язык узлом».
Три слова. Три слова, от которых голова должна идти кругом. Три слова, которые ждут и которые она уже слышала давно, в другой жизни. А потом были горькие: «Я полюбил другую».
— Неправда, я видела, какие женщины вам нравятся. И это правильно. Вы просто увле…
Звонок мобильного прервал на полуслове. Приехал водитель. Вадим сказал, в какую квартиру подняться. Приняв костюм, велел тому ждать.
В соседней комнате послышалась музыка. Проснулся Сашка.
— Ирина, — Коршунов вышел из ванной во всей красе, — мы не договорили. Я вечером заеду за одеждой?
Вот только без этого! Хотелось крикнуть ему, чтобы отстал и убирался ко всем чертям! Она вдруг очнулась от мыслей, доставая из тумбочки в прихожей пакет-майку, торопливо и небрежно заталкивая его одежду, вручила в руки недоумевающему мужчине и настойчиво, бесцеремонно выпроводила из квартиры, легонько подталкивая в спину.
Когда за ним с громким стуком захлопнулась дверь, Вадим вздрогнул.
— Что это сейчас было? — Сердце стучало как ненормальное. Его выставили? Почему? Он ведь извинился за вчерашнее поведение и за то… давнее. Что он делает не так?
Ирина прошла в кухню. Слёзы. Кто их зовёт? Прибегают сами, быстро, непрошенные, обидные и от этого такие горькие, безостановочные. А ты ведь уже любишь его, глупая. И когда только успела? Плохо. Очень плохо. Уже больно. Невыносимо больно. Но так нужно. Потом будет хуже. Ирка тяжело вздохнула. Сашка прошёл в ванную. Не хочется, чтобы сын видел её такой. Посыпятся вопросы, на которые она не знает ответов.
* * *Чистобаев проснулся от нежного прикосновения к лицу чего-то легкого и пушистого. Открыл глаза и уставился на рыжий подрагивающий хвост в нескольких сантиметрах от своего носа.
— Кот, принеси воды! — прохрипел, выдавая горлом чудовищные звуки прокуренного хроника.
— Герр майор изволил проснуться! — прозвучало в ответ подозрительно знакомым голосом.
— Это что, другая реальность? — Хрип перешел в сип. — Коты не могут разговаривать! — Прозвучало неубедительно.
Чья-то волосатая рука аккуратно пододвинула мурлыку чуть в сторону и подала Баю стакан с живительной влагой.
Со стоном приподнявшись на локте, Александр вцепился в подношение трясущимися мелкой дрожью пальцами. Припал губами к прохладному стеклу. Большими глотками опустошил емкость и удовлетворенно протяжно рыкнул. Осмотрелся: однокомнатная квартира холостяка Петра Семёновича была по-мужски аскетична и мрачна из-за темных обоев и портьер на окне. Но вот вопрос: как он попал сюда?
— Ты чем себя вчера накачал, Шурка?
— Редбрест ирландский, с птичкой на ик! тикетке, в количестве двух… не помню. Ой, слушай, Самсонов, не начинай! — Нащупал кота и, подтащив его к себе ближе, уткнулся носом в мягкую шерсть, поглаживая усатому животик.
— Боюсь спросить: где ты взял сие зелье, которое утром придает морде лица лимонный оттенок? — Сомлевшую рыжую зверюгу решительно отобрали у следователя. — Не ведьма ли тебя опоила? Как, кстати, прошло свидание?
— Сделай кофе, будь другом, — жалобно попросил вместо ответа страдалец.
— Будет тебе кофэ, будет и какава с чаем! — разозлился хозяин квартиры. — Топай в ванну, от тебя разит, как от алкаша со стажем.
— Посмотри на меня, майор. — Требовательная просьба Самсонова заставила Александра поднять голову от поверхности кухонного стола, в которую он уткнулся лбом. — Я долго буду сверлить взглядом твою лохматую макушку? Рассказывай дальше! Ты пришел, она открыла дверь, испугалась, заорала, убежала. А дальше что?
— А дальше меня огрели сковородкой, заклеили рот, взяли в плен и связали. Ну или наоборот. Потом явилась моя фея и всего меня ощупала. Как-то так.
— Тебя?! Шутишь?
Саныч легонько треснул лбом о стол. Получилось глухо и ощутимо для содержимого черепушки. Застонал:
— Но как это было!
Капитан сочувственно продолжил:
— Сковородка всё же была первой. Та-ак… Нанесение тяжких телесных, хулиганство, издевательство. Лет на пять можно дамочку заткнуть. А еще и групповуха намечается. Поехали! — скомандовал он.
— Куда? — Стон рвал душу.
— Банду брать, майор. Повышать процент раскрываемости преступлений.
— Нравится она мне.
— Кто? Которая ведьма с чугунной посудиной?
— Что ты! Чугун бы меня убил насмерть! — Шурик в ужасе округлил глаза и потер ещё чувствительный шишак на лбу у самой кромки волос. — Нет, фея блондинистая. Соучастница. Вот всё в ней нравится!
— Да-а, попал ты, Бай. А раз нравится, чего сидишь? Приводи себя в порядок и вперед, припугни сначала для порядка, а потом облагодетельствуй. Типа, от тюрьмы спасаю. И в воспитательных целях ей про профилактику безнадзорности и правонарушений поведай. Лишним не будет. А то сковородкой. Бр-р! — Он поёжился, словно сам отведал нечто подобное. — И помни — завтра ты должен быть у себя на работе. Не забудь командировку отметить.
— Стыдно, Петя, ей на глаза показаться. Я вчера вёл себя, как свинья.
Самсонов только покачал головой. Вот за что человек мучает себя?
* * *— Свет, ты сегодня не приходи. Участковая сказала, что мне лежать надо.
— Ага, участковая ей сказала. Кому ты врёшь, подруга? По голосу слышу — ревела.
— Мне можно, я несчастная одинокая безработная женщина. Хорошо, что у тебя всё хорошо.
— Почему ты так решила?
— Верить хочется, что не все мужики…
— Все! — горько рявкнула Блонди. — Вот как один — все!
— Что, и твой «Титаник» дал течь?
— Не просто течь. Уже на дне кверху брюхом! Ладно, дорогая, лечись. Я и одна пострадаю.
— Мам, — Сашка в одном носке вошел в зал, — на стиралке лежали две пары новых носков — серые в клетку и черные.
— Ну да, одни тебе, другие шефу отдала.
— Так вот, этот твой шеф напялил из каждой пары по одному и сейчас рассекает по своему офису не по
